Империя вампиров

– Крик?

– Просто ветер. Расслабь уже свои потроха, батрак трусливый.

– Я только что слышал крик. Вдруг мы нужны Сероруку?

– Серорук охотился во тьме задолго до того, как твой отец присунул свой мертвячий член твоей мамаше. А теперь заткнись, слабокровка. Стой на страже.

Я стиснул зубы и прислушался. Я готов был поклясться, что уловил какой-то звук снизу. Определенно крик, слабый, но… как будто болезненный. В ушах стучало, в голове бушевал кровогимн. Если Серорук сцепился там с одной из этих тварей, а мы просто стоим и ничего не делаем…

И тут я отчетливо расслышал, как вдалеке кричит от боли человек.

– Ты слышал?

Де Косте прищурился.

– Мне кажется…

– Серорук в беде, – сказал я, распутывая кистень. – Надо помочь ему, де Косте.

– Нам надо делать именно то, что он велел. Стой, дьявол тебя побери, на месте, пейзан. В отсутствие Серорука старший – я.

– В пекло, – отозвался, еще раз проверяя пистолет. – Хочешь торчать здесь и ковырять в носу? Бог в помощь, а я не могу бездействовать.

– Де Леон, стой! Серорук велел ждать здесь!

Тут я ощутил, как он давит на меня своей волей, применив дар клана Илон. Но кровогимн в голове звучал громче: санктус да и мое врожденное ослиное упрямство заглушили приказ Аарона. Сжимая в руке кистень и чувствуя, как отдаются в горле удары сердца, я ступил в дом мертвых Скайфолла.

Жан-Франсуа тяжело вздохнул.

– Глупо.

– Oui. Только не забывай, что мне тогда сравнялось всего шестнадцать. В монастыре я пахал не покладая рук, но выпендреж де Косте и зависть к дарам Серорука меня тогда озлобили. Сколько ни изображал я равнодушие, слабая кровь заставлял ощущать себя хуже прочих. Отчаянно хотелось заслужить уважение, и вот я увидел свой шанс.

Я не был совсем дураком и, уходя, подпалил «Жупел». Он загорелся с глухим ревом, и я попятился от сильного жара. Де Косте снова закричал, но я не обратил внимания. Расправив плечи, понесся искать наставника среди могил.

Длинный коридор тянулся во тьму, но мои глаза бледнокровки видели ясно, как днем. Вдоль стен тянулись каменные двери, на которых красовались имена покоящихся за ними мертвых. Бедняки не удостоились могил вовсе: их кости лежали вповалку в пыльных нишах. Да и плиты у меня под ногами оказались надгробиями: было жутковато вот так бежать по трупам. Но я не боялся, и старые кости и мысли о смерти меня не пугали. Пугало тогда лишь одно – как бы не погибнуть, не совершив ничего стоящего.

Я остановился у перекрестка, ведущего в недра некрополя. Под ногами у меня сновали крысы, в воздухе витал запах старой смерти. Я прислушался, но, так ничего и не услышав, выругался себе под нос. Может, у меня просто разыгралось воображение, однако некрополь казался древней самого города.