Я вскинул брови, посмотрев на меч у себя в руке.
– Идем! – Я указал на видневшуюся из-за крыш колокольню. – Укроемся в церкви!
По заснеженному бульвару мы проехали между плотно поставленными домами.
Буря так и неистовствовала, но дома хранили молчание. Винфэл походил даже не на городок, а на воспоминание о городке: двери висели на петлях, как сломанные челюсти, пыльные окна пятнала старая кровь.
Сказать по правде, он немного напоминал мне родной Лорсон…
– Так се придумка, Угодник, – прорычала Сирша.
Посмотрев вперед, я увидел собор на городской площади: опустошенный пламенем, уперший в небо сломанные стропила, точно ребра выпотрошенной грудины. Колокольня уцелела, но язык давно проржавел и отвалился, оставив сам колокол раскачиваться на суровом ветру.
Безмолвно.
Бессмысленно.
Рафа сидел в седле чуть живой, Хлоя и Диор отчаянно дрожали. Передохнуть на освященной земле нам не светило, зато хотя бы ждало укрытие сразу через площадь.
– В таверну!
Это было двухэтажное здание. На вывеске мужик в кожаном переднике тонул в кружке эля; ниже выцветшими буквами значилось: «Кузнец в ударе». Окна были заколочены, дверь крепко заперта, но хорошего удара ногой хватило бы…
– Стой! – крикнул Диор. – Если сорвать дверь с петель, какое это будет, на хер, укрытие?
Я поставил занесенную ногу на землю, а мальчишка метнулся мимо.
– У тебя есть ключ, умник?
– От всякого замка в империи, тупица.
Из сапога Диор достал плоский кожаный футляр. Внутри лежали железные отмычки, крючок-вращатель, молоточек и клинышек. Все это было хорошо смазано и начищено.
– Воровские отмычки, – рыкнул я. – И почему я не удивлен?
– У меня не только морда красивая, а? – пробормотал мальчишка.