Серафим Талон смотрел на меня через разделявший нас костер. Мы устроились в небольшой пещерке, было тепло; пламя отражалось в глазах мастера Серорука, смотревшего на его языки. Я же свел брови к переносице, глядя на Талона, и постарался наполнить голову шумом.
– Черные волосы, – сказал он, поглаживая усы. – Черные глаза. Пакостница. Зачинщица. Потому-то ты и называешь ее… чертовкой.
– Проклятье, – шепотом выругался я.
Я опустил глаза и со вздохом помассировал виски. Голова трещала, воли не осталось. Сколько я ни старался, серафим в который раз вытянул из моей головы образы и правду всего за минуту или около того.
– Ты делаешь успехи, мой клубнеголовый маленький горшок дерьма, – заявил Талон. – Но этого мало. Раз уж я проникаю сквозь твою защиту, то старожил Восс сделает это в момент. Поработай над собой.
– Я и работал, серафим. Каждый день с тех пор, как мы покинули Сан-Мишон.
– Ну так работай день и ночь, – прорычал Талон. – Когда мы настигнем нашу добычу, ты должен быть готов.
В лице я не изменился, но внутренне фыркнул: «Когда мы настигнем добычу?»
Великий Спаситель, мы за ней уже месяцами гонялись.
Серафим Талон, Аарон, Серорук и я. Более странного отряда я еще не знал. Выехав из Сан-Мишона, мы направились на северо-запад, в сторону Годсенда – по следу месячной давности, окруженные холодными черными пиками и умирающими деревьями. В начале нашего пути зима еще толком не началась, зато сейчас снег валил густо, а на дорогах было тускло и одиноко.
Брат Серорук пустил в ход дары крови Честейн: когда мы укладывались спать, он расспрашивал о нашей цели мудрых сов и хитрых лис. Кто-то о ней слыхом не слыхивал, зато другие тихонько сообщали о разных чудовищах, восстающих в лесах на юге, мрачных фигурах и феях, бродящих по болотам с ножами из сверкающей кости. И совсем немного нашлось тех, кто поведал о женщине – темной, смертельной, – что едет по одиноким дорогам в компании других теней. На север. Строго на север.
Мы шли по ее следу, как упорные гончие.
Заглянули в многолюдный городок по названием Олмвуд и там услышали историю, схожую с историей Скайфолла: дочь олдермена убита, группа аристократов поражена иссушающей хворью. Выжженное нами гнездо было небольшим: одна-единственная пиявка-птенец, которая даже не знала, что она такое. История повторилась и в Беномм, деревушке на распутье, и в городке сребродобытчиков Толбруке. Мало-помалу мы составили портрет той, за кем гнались. Бледной охотницы, наполнявшей детские могилы всюду, где бы ни появилась.
Марианны Лункуа.
Вороненка.
Прекрасная – об этом в первую же очередь вспоминали все. Перед ее коварным обаянием не могли устоять ни мужчины, ни женщины. Охотилась она в кругах высшего общества – в шелковом убранстве, источая лесть, – и ударяла, словно паук, на прощание по сыновьям и дочерям знати.
Сопровождало ее полдюжины спутников. Первый, еще один холоднокровка, выдававший себя за ее сына – черноволосый лощеный юноша по имени Адриен. Остальные пятеро прислуживали им. В Толбруке, прямо как в Скайфолле, Лункуа сообщила олдермену, что собирается осмотреть участок на склоне. В крепости Циирфорт за высокими стенами завороженный капитан устроил очаровательной даме и ее милому сыну экскурсию по гарнизону, а после его дочь нашли убитой в собственной кровати. Мы пока еще не понимали, почему вампирша атакует именно города вдоль хребта Годсенд, но занималась она этим намеренно. И мы отставали от нее на шаг.
Близилась холодная поступь зимосерда, реки уже сковало ледяной коркой. Мы остановились в тени покрытого снежной шапкой пика Элоизы, ангела воздаяния. Чуть дальше к северу высилась гора Рафаила, ангела мудрости, а в долине меж этих двух гор располагалась следующая остановка на нашем многомесячном пути – богатейший городок сребродобытчиков в провинции и, по совпадению, ставка Ааронова отчима.
Владения барона Косте.
С Аароном я все еще был на ножах. Верил, будто это он пытался убить меня тогда в Сан-Мишоне и случайно погубил бедняжку Ифе. От мысли, что мы едем в его отчий дом, что мне надо будет спать среди его людей, становилось не по себе. Отношение Аарона ко мне не изменилось: по ночам он наблюдал за мной через костер молча и с угрозой во взгляде, – но я рассчитывал, вдруг вблизи родного гнездышка наш барчук хотя бы немного повеселеет. О матери он отзывался неизменно тепло, и, казалось, предстоящая встреча должна его радовать.
ebooksa