Паучье княжество

22
18
20
22
24
26
28
30

«Гадство…»

А со стороны лестницы послышался новый голос, глухой, грудной. Доселе Маришке совсем незнакомый. Едва слышно тот проворчал: «Ладно уж, оставь ты его».

«Кухарка?»

То было странно – в прежнем приюте кухарке не приходилось никогда покидать кухню. Но какое сейчас до того дело…

Володины пальцы пребольно впились Маришке в плечо.

– Нет! – только и успела прошипеть она, прежде чем парень рывком втащил её обратно в кладовку. – Нет! Что ты делаешь?!

– Успокойся, – Володя как можно тише прикрыл за ними дверь. – Они ничего тебе не сделают. Были б заведены, от нас давно бы ничего не осталось.

Маришка всхлипнула, вцепившись в его руки ногтями. Разумеется, она понимала, что неприятностей – прекрупных лично для неё – не избежать, застань их Анфиса вдвоём рыскающими у каморки, битком набитой мышеловами!

Но чтобы оказаться закрытой с ними внутри…

– Зачем? – сдавленно прошипела она. – Ты не видал, сколько их?

– Захлопнись! – шикнул Володя, и мгновенье спустя галерея огласилась сдвоенным перестуком подбитых железом каблуков.

Они приближались – худшая пара, хуже было бы лишь ежели компанию Анфисе составил Терентий.

Тук-тук. Тук-тук. Не в ногу, разумеется. Не равномерно. Их голоса становились громче, слова отчётливее. Становилось возможным разобрать, о чём они говорят.

«Всевышние…»

– …а я повторяю тебе, я на это не соглашалась!

Грубая ткань Володиной рубашки еле слышно скрипела под Маришкиными ногтями. Но ни он, ни она того не замечали.

– Как долго будет это ещё продолжаться? Нам наказывали не кормить их господскими запасами, ума не приложу, чаго надобно делать!

– Угомонись, Улита, – резко осадила служанка. – Всяко лучше, чем голодом-то уморить. Сейчас заботы куда поважнее есть. Примирись. И забудь. Я, что ль, виновата, что паромобиля нету.

«Всевышние, уйдите! Уйдите же!»

Приютская была готова вот-вот разрыдаться. Отчаяние остервенело драло её изнутри.