Паучье княжество

Она несколько раз бросала на подругу долгие взгляды в надежде, что та наконец замолчит и увидит, что происходит вокруг. Но Настя продолжала болтать обо всём на свете, кроме того, что действительно должно было её тревожить.

– Я сказал, заткнитесь! – прошло минут десять, прежде чем зала огласилась новым Володиным воплем. Он даже поднялся на ноги.

«Скажите пожалуйста…» – Маришка стиснула край столешницы.

От резкого его движения стол подпрыгнул, и миска приютского перевернулась. Маришка вновь повернулась к Володе, да только глаза её больше не блестели надеждой. Много чести.

Их взгляды на мгновение скрестились. У Маришки защемило в груди.

«Ну же, скажи же им, – почти закричала она. Почти. – Скажи им, не было ничего!»

Он отвёл глаза.

«Ублюдок…»

Маришка отвернулась, сжимая пальцы в кулаки под столешницей.

Служанка вновь поднялась со своего места. Лицо её побагровело, а довольное выражение сменилось гримасой. Уставившись на мальчишку, она ткнула пальцем в сторону двери и прошипела: «Пшёл вон!»

Подчиниться служанке? Володя? Нет-нет.

Бывало, учителю приходилось волоком тащить приютского прочь из трапезной, причём за куда более тяжкие проступки. Гордый, невозмутимый, цыганёнок до последнего оставался в глазах приспешников победителем. Но на этот раз всё было не так.

Зыркнув на Анфису злобно, но бессильно, словно голодная псина на торговку мясом, Володя…

Повиновался. Ни слова наперекор.

Он перешагнул скамью и быстро вышел из залы. Не обернулся ни на оклик Александра, ни на удивлённое сиротское: «Эй, что с тобой?»

«Трус». – Маришка выпрямила спину.

Теперь и она не глядела по сторонам, а уставилась перед собой, до белизны сжимая трясущиеся губы.

* * *

К вечеру пошёл снег. Впервые так рано на памяти приютских. Снег снова напомнил им, как далеко забрались они от прежнего дома. Но на этот раз он не дарил сиротам никакого ощущения близкого праздника солнцестояния, никакой надежды на скорые прогулки на коньках.

Нынешний снег был всего лишь предвестником жестоких холодов. И… возможно, чего-то ещё – пока не понятного, но так и витающего в воздухе.

Господин учитель вернулся к ужину. Ещё более хмурый и неразговорчивый, чем обыкновенно. О Танюше в деревне не слышали.