Общественные злоупотребления и экономическая расточительность системы принудительного труда были прекрасно известны ответственным чиновникам и Совету Индий. Их терпели отчасти потому, что не было очевидной альтернативы, а отчасти потому, что repartimiento, как и encomienda раньше, считались временным решением проблемы, пока индейское общество не изменится на европейский лад. Для отдельного индейца единственным способом избежать чередующихся принудительных работ по repartimiento и в деревенской общине было принять денежную экономику, переехать в испанскую колонию, надеть европейское платье и стать работником, получающим заработную плату, или, если ему позволяли его ресурсы и квалификация, ремесленником или мелким капиталистом. Это, конечно, было тем, что испанские законодатели считали самым отдаленным и целесообразным исходом.
Глава 10. Обеспечение правопорядка
В XVI–XVII веках испанская корона ввела большой массив законодательных актов, управляющих отношениями между завоевателями и завоеванными в Индиях и утверждающих королевскую власть над теми и другими. Большинство этих законов были тщательно продуманы и носили благожелательный характер. Некоторые указы были образцами просвещения для своего времени. То, что они не полностью претворялись в жизнь, соответствует действительности и было неудивительно. Большинство законов XVI–XVII веков исполнялись не полностью. Однако было бы ошибкой относиться к законам Индий как к простым наставлениям. Они принимались для того, чтобы им подчинялись. Замысловатая и очень дорогостоящая управленческая машина была создана для того, чтобы обеспечить реальное подчинение им. Теперь нужно рассмотреть эффективность этой организации.
Одной из самых поразительных характерных черт испанского колониального правления в этот период была его сильная зависимость от судебных механизмов, процедур и чиновников, имевших юридическое образование. Сама Испания подавала пример в этом отношении. Постепенное развитие централизованной правовой системы было одним из самых важных факторов в объединении Испании. Законы средневековой Испании были взяты отчасти из древних законов готов – Fuero Juzgo, отчасти сформировались благодаря расширению обычного права, а отчасти были взяты из ревностно охраняемых fueros, варьирующих от образцового Fuero Real Альфонсо Мудрого[63] до различных местных fueros, дарующих особые привилегии конкретным местностям и классам людей. Начиная с XIII века гражданское право с его жестокой практикой и авторитарными принципами и церковное право – его церковный аналог – стали все больше и больше накладываться на многочисленные местные законы. Знаменитый свод законов, известный как Siete Partidas (1256–1265), нес на себе заметную печать гражданского права, хотя опирался в основном на местные fueros. Своды законов последующих веков продемонстрировали, что гражданское право постепенно получает распространение, хотя и не без противодействия. Считается, что законы Торо 1505 года знаменуют победу гражданского права в Испании. Постоянство этой победы, особенно в процедурном вопросе и правовой теории, было обеспечено огромным растущим влиянием юридических школ в испанских университетах, которые год за годом выпускали профессиональных юристов, хорошо обученных основам римского права. Однако для развития испанской юриспруденции было характерно то, что более ранние своды законов, особенно Siete Partidas, оставались в силе; в них вносили изменения, но их не заменяли более поздними компиляциями. Более того, привилегированные классы и муниципалитеты упорно цеплялись за свои древние fueros наперекор растущему единовластию в XVI веке. Аналогично и в Индиях: не только особые привилегии были предоставлены отдельным группам людей – семьям Колумба и Кортеса, муниципалитетам, купеческим гильдиям, местным жителям Тласкалы и т. д.; обычаи индейцев в целом, если они не были явно несовместимы с христианством или испанским законодательством, были уважаемы в испанских судах.
XVI век добавил к существующей путанице в законах Испании длинную череду королевских указов (сėdulas), которые были собраны и опубликованы в 1567 году как Nueva Recopilación de Leyes de Espaňa. Этот сборник выдержал девять изданий вплоть до 1774 года. Аналогичный, но независимый процесс затронул и Индии, хотя соответствующий сборник указов, относящихся к Индиям, был опубликован лишь в 1681 году. Recopilaciones составлялись как систематизированные конспекты законов, сформулированных в законодательных актах, но их содержание было очень разнородным, и процесс компиляции не всегда снимал противоречия. В этих сборниках содержались не только указы общего назначения, но и много постановлений ad hoc («к этому», то есть для данного случая), применяемых к конкретным местам и обстоятельствам, а в некоторых случаях рассматривающих совсем тривиальные вопросы. Они дополняли, но не заменяли смесь fueros, норм гражданского права и местных обычаев, которые приводили в исполнение суды. Поэтому на протяжении XVI–XVII веков империей управляли не один, а несколько сводов законов; все они в какой-то степени имели силу и зачастую конфликтовали один с другим.
Толкование этих различных кодексов в Испании находилось в руках многочисленной и могущественной судебной власти, во главе которой стоял король. Из феодальных времен Испания перенесла в век монархической власти понятие отправления правосудия как неотъемлемой функции власти. И хотя король постоянно издавал законы, он в XVI веке все еще считался главным образом судьей, возглавлявшим судей. Даже в Новом Свете, где все было новым и неизведанным, это традиционное отношение сохранилось. Главной задачей власти считалась задача выносить решение в ситуации конфликта интересов, а не обдуманно планировать и строить новое общество. «Самая главная обязанность, которую должен выполнять его величество при управлении новыми землями в Индиях, – так гласит фраза, часто повторяемая в consultas Совета Индий, – полностью обеспечивать правосудие». Администрирование в смысле формирования политики было второстепенным после отправления правосудия. Власть короля была самым непосредственным и характерным образом представлена высшими судами первой инстанции, и при управлении его владениями образованный юрист был его самым доверенным слугой.
Образованный юрист был подходящим и старательным проводником централизованного авторитарного правления. И хотя он не всегда был лишен авантюризма, у него не было чрезмерной фамильной гордости и, как правило, большого стремления к военной славе. Его образование дало ему глубокое уважение к власти и закону и привычку быть очень внимательным к деталям, при этом оно не давало ему быть безрассудным и удерживало от несанкционированных действий. Судья, воплощающий в себе власть монарха, мог завоевать уважение людей, владеющих шпагой, которых возмутила бы такая власть в руках одного из них. «Суды справедливости» Вальядолида, Сьюдад-Реала (позднее Гранады) и Галисии, апелляционные суды, представляющие королевскую власть в своих соответствующих регионах, оказали важную услугу при объединении Испании под рукой католических монархов. Завоевание Индий для юриста представляло собой огромное расширение территории, требующей объединения, и, кроме того, свои специфические проблемы. Необходимо было связующее звено между отеческой королевской властью и завоеванными народами чужеродной культуры, которые считались прямыми подданными короны и были не защищены капитуляциями вроде тех, которые были сделаны в 1492 году в отношении мавров в Гранаде. Эта связь должна быть достаточно крепкой, чтобы выдержать центробежные тенденции алчного и неорганизованного колониального общества. Задача создать такую связь, естественно, была доверена профессиональным судьям.
Совет по делам Индий, который появился между 1511 и 1519 годами как постоянный комитет Совета Кастилии и стал отдельным органом управления в 1524 году, был преимущественно правоохранительным органом. В первое время своего существования состав Совета был непостоянным, как и место, где он заседал: он следовал за перемещениями королевского двора. Но документы первых десяти лет показывают выплату жалованья его председателю, четырем или пяти советникам, секретарю, fiscal (прокурор), relator (докладчик) и привратнику. В первый год, для которого сохранился полный список, председателем Совета был прелат, а 4 из 5 советников были профессиональными юристами. Число советников увеличилось до 9 при Филиппе II (р. 1527, правил 1556–1598), до 12 при его преемнике Филиппе (р. 1578, правил 1598–1621), а в XVII веке часто включало представителей знати и королевских фаворитов без юридического образования; но юристы всегда преобладали. Многие из них были взяты в Совет из «судов справедливости» Вальядолида и Гранады, из alcaldes de corte или из audiencias Индий. Хуан де Соло́рсано – самый выдающийся из испанских колониальных юристов, автор Politica Indiana, был oidor в Лиме, прежде чем вошел в Совет по делам Индий. Совет характерным образом для испанских институтов объединял функции верховного апелляционного суда в важных случаях и функции консультативного совета и руководящего органа для надзора за делами колоний. Подобно тому как в законодательстве отдельные регионы Индий образовали самостоятельные королевства, связанные с Испанией только посредством монарха Кастилии, так и Совет по делам Индий был во многих отношениях отдельным органом управления. У этого общего правила были только два важных исключения: деятельностью инквизиции в Индиях после ее начала в 1570 году руководил Suprema – Верховный совет инквизиции, а Совет по делам Индий не имел над ним власти; и после вступления на престол Филиппа II (1556–1598) управление всеми королевскими доходами и расходами, включая доходы из Индий, было сосредоточено в Совете по финансам. Так что прежде, чем тратить деньги в Индиях, Совет должен был заручиться согласием Совета по финансам, что было причиной споров и проволочек, но, очевидно, полезным этапом для властного и нуждавшегося в деньгах короля. Во всех других отношениях Совет по делам Индий был полностью независим от Совета Кастилии и других королевских советов и был подотчетен только королю.
Организация и порядок работы Совета по делам Индий в первые годы его существования были неформальными и гибкими. Первые официальные руководящие постановления вышли в 1542 году в первых девяти главах Новых законов. В годы правления Филиппа II растущее значение Индий как источника доходов вызвало к деятельности Совета более пристальное внимание монарха. В 1571 году был обнародован более полный и подробный свод законов в результате исследования, проведенного Хуаном де Овандо, входившим в Верховный совет инквизиции. Овандо впоследствии стал его председателем и в течение всего срока своего пребывания на этой должности ввел заметные улучшения в организацию и добился повышения эффективности ее работы, особенно в административной части, отдельной от юридической стороны работы Совета; ведь в то время как Совет в целом заседал, чтобы выслушивать апелляции, административные проблемы, касавшиеся финансов, политики в отношении местного населения, морской обороны и так далее, все больше и больше отдавались на рассмотрение менее крупным и более специализированным комиссиям. Большая ответственность при консультировании короля по вопросам распределения бенефиций и продвижения по службе в Индиях лежала с 1572 года до самой смерти Филиппа II в 1598 году на одном председателе Совета; Овандо и его ближайшие преемники несли ее с большой добросовестностью.
Совет по делам Индий во времена Овандо был по меркам XVI века хорошо информированным органом. Вероятно, сам Овандо во многом нес за это ответственность. Во время своего приезда в 1569–1570 годах он резко критиковал Совет за незнание условий жизни в Америках, и именно после его назначения председателем Совета начали выходить приказы в audiencias и чиновникам за подписью короля с требованием подробной информации об истории, географии, флоре, фауне и населении всех колоний в Индиях. В 1571 году постоянный штат Совета был увеличен за счет назначения cronista mayor (главный летописец), обязанность которого состояла в том, чтобы из ответов на вопросы короля компилировать общее описание Индий. Эта огромная работа так и не была закончена, но многие relaciones (отчеты), которые поступали в Совет Индий в 1570-х и 1580-х годах, сопровождались картами и рисунками и представляли, а для историков до сих пор представляют богатый и всеохватный источник информации. Они были использованы не только Советом, но и в специальных трудах, таких как Historia General («Общая история») Антонио де Эрреры, который был назначен летописцем в 1596 году.
Реформы Овандо вместе с постепенным становлением Мадрида как постоянной административной столицы страны дали Совету по делам Индий возможность, подобно другим королевским советам, создать адекватную организацию секретарей и всеохватывающую систему архивирования. Его архивы сохранились до наших дней как впечатляющие свидетельства постепенного развития своей скрупулезной бюрократической деловитости. Совет собирал информацию жадно, относился с праведным терпением ко всем изображениям, прилагавшимся к ней, бесконечно рассматривал ее на совместных заседаниях и давал королю советы с осторожностью и добросовестностью. Его consultas были по большей части документами, которые могла составить группа опытных профессиональных судей: понятными, взвешенными, тщательно аргументированными суждениями. Они основывались на фактах и прецедентах и обязательно носили консервативный характер. Они редко инициировали действия или даже предлагали позитивную и последовательную политику. Идеи, связанные с конструктивной политикой, обычно возникали в Индиях. Вице-короли и audiencias выступали с предложениями тех или иных действий и добивались через Совет королевской санкции для своих предложений. Совет не был министерством; он был совещательным, а не решающим или управляющим органом. Его члены несли коллективную ответственность за советы, данные королю. Обычно они давали, по их оценке, благоразумные советы. Король принимал решение, а Совет сообщал о его решении властям в Индиях в форме cédulas (постановлений) или других официальных распоряжений. Так, по крайней мере, было в теории. При таком короле, как Филипп II, который давал себе труд прочитать все документы, был достаточно умен, чтобы уловить суть вопроса, и обладал силой воли для принятия решений, эта система работала хорошо. Действительно, она использовала сдерживающую дисциплину, а не вдохновляющее руководство; она скорее не давала хода безрассудному насилию, чем стимулировала творческую инициативу. В империи, полной ожесточенных конфликтующих интересов, сдерживание было разумной политикой. Испанцам в XVI веке было не нужно, чтобы их подгоняли. Но после смерти Филиппа II ограничения стали разочаровывать. Два его преемника (Филипп III, р. 1578, правил 1598–1621; и Филипп IV, р. 1605, правил 1621–1665) были менее умны и обладали меньшим трудолюбием, чем он. В годы их правления система обращения за советом означала бесконечные споры, отсрочки, приостановленные решения. При слабоумном Карле II (р. 1661, правил 1665–1700) принять решение по любому серьезному вопросу стало почти невозможно. Хорошо организованная бюрократическая машина крутилась годами даже при слабом и колеблющемся руководителе; но со временем недостаток решимости в политике начинает проявляться в отсутствии эффективности заведенного порядка. Объем документов, проходивший через Совет по делам Индий, увеличивался год от года, рос и штат чиновников, которые ими занимались. При Филиппе II обстоятельный и усердный контроль со стороны короля поставил разумные границы для этого роста, но при вялом правлении его преемников штат служащих стал разрастаться быстрее, чем развивался бизнес. В 1604 году должность секретаря была разделена надвое: по одному секретарю для каждого вице-королевства. Появились декоративные должности, такие как должность великого канцлера, которая была возрождена в 1624 году как передаваемая по наследству почесть Оливареса. И собственно секретариат, и contaduría (бухгалтерия) раздулись из-за добавления сверхштатных сотрудников. Между смертью Филиппа II и смертью Филиппа IV штаты Совета по делам Индий увеличились втрое. В тот же период промежуток времени, отведенный для ответа на запрос губернатора колонии о получении указаний или распоряжений, приблизительно удвоился.
«Ввиду того, что королевства Кастилии и Индий находятся под одной королевской властью, законы и методы правления одного должны быть приведены в как можно более близкое соответствие с законами и институтами правления в Индиях, должны обеспечивать управление этими королевствами по одному установленному порядку, как Кастилия и Леон, насколько позволяют различия земель и народов». Эта декларация, опубликованная в Recopilación de Leyes, представляла собой, по крайней мере с восшествия на престол Филиппа II, последовательную политику Габсбургской монархии в Новом Свете. Поэтому неудивительно, что многие особенности Совета по делам Индий были воспроизведены в самых характерных колониальных институтах – audiencias. В XVI веке были созданы десять audiencias, которые воплощали королевское правосудие в наиболее важных и населенных провинциях. Они напоминали Совет и отличались от «суда справедливости» в Вальядолиде и Гранаде тем, что они были одновременно и апелляционными судами, и кабинетами министров, обладающими многими политическими и административными полномочиями. Каждый из них был высшим апелляционным судом, подчинявшимся Совету, на своей территории; но на практике степень независимости, которой пользовались audiencias, и сочетание судебной, административной, военной и финансовой власти сильно различались. Две вице-королевские audiencias Мехико и Лимы (после 1535 и 1543 годов соответственно) теоретически осуществляли только судебную власть, а административная и военная власть находилась в каждом королевстве в руках вице-короля, который был губернатором и генерал-капитаном. В спорных случаях вице-король решал, является ли тот или иной конкретный вопрос судебным или административным. Однако, принимая важные политические или административные решения, вице-король должен был советоваться с audiencia; а в период междувластия или продолжительного отсутствия вице-короля audiencia временно осуществляла все его полномочия. Во все времена audiencia могла заслушивать апелляции на действия вице-короля и составлять коллективные жалобы против его администрирования. С другой стороны, вице-король мог пожаловаться короне на поведение любого судьи audiencia, что стимулировало взаимные наговоры, характерные для официальной переписки в Индиях.
В Новой Испании и Перу область апелляционной юрисдикции audiencia совпадала с территорией, непосредственно управляемой вице-королем. Этот порядок иногда воспроизводился в более мелком масштабе в других местах. Например, в Гватемале апелляционная юрисдикция audiencia совпадала с административной властью генерал-капитана. В других районах разделение обязанностей было более сложным. Юрисдикция audiencia могла охватывать несколько административных провинций. В центральной провинции юрист – председатель audiencia также был губернатором, возможно, и генерал-капитаном, тогда как в каждой из удаленных провинций был свой губернатор. Многие годы таков был порядок в audiencias Санто-Доминго и Новой Гранаде (Колумбия). В Чаркасе (Боливия) председатель был губернатором, но должность генерал-капитана находилась в руках вице-короля Перу. В Халиско начиная с 1574 года все было еще более запутано. Председатель был губернатором, но не генерал-капитаном самой Халиско; юрисдикция audiencia охватывала также Новый Бискай, Новый Леон и (позднее) Мехико, но каждая из этих провинций имела своего губернатора, подотчетного – весьма неопределенно – вице-королю, который был генерал-капитаном всей территории. Границы судебной, административной и военной власти были темами постоянных споров и петиций и часто изменялись королевскими указами.
Отправление правосудия, даже если оно не было напрямую связано с административной властью, охватывало очень широкий спектр деятельности. Все колониальные audiencias осуществляли общий надзор за поведением нижестоящих мировых судей в рамках их юрисдикции. Они были уполномочены просматривать материалы обычных расследований пребывания в должности (residencias) уходящих в отставку corregidores и других судей, как требовал закон. Они могли послать специальных уполномоченных (jueces pesquisidores) для проведения таких дополнительных расследований, которые они считали необходимыми. В добавление к своим апелляционным полномочиям они обладали юрисдикцией первой инстанции в случаях, касающихся королевских привилегий, права распределять бенефиции и доходы, и могли инициировать расследование любого случая узурпации королевской власти. Они несли ответственность за укрепление законных границ других юрисдикций, особенно за издание предписаний о recurso de fuerza (ходатайство в суд об истребовании дела из производства церковного суда), чтобы ограничить незаконное расширение церковной юрисдикции. Все законные сборы, взносы, взимаемые церковнослужителями за осуществление различных таинств, подати, уплаченные индейцами, – сумму всего этого должны были определять в audiencias; сумма обложения публиковалась и приводилась в исполнение. Каждая audiencia должна была регулярно собираться на заседания, обсуждать вопросы управления своей территорией и давать рекомендации и в acuerdo de hacienda – совместно с местными чиновниками казначейства обсуждать финансовые вопросы. Наконец, контроль за делами индейцев – там, где он не был передан в руки специальных судов, вроде Juzgado general de Indios, – был вверен особой заботе audiencias.
Карта 6. Испанская империя в Америке в конце XVI века
Как можно было ожидать, организация и руководство судами первой инстанции в колониях были темой постоянного законотворчества. В XVI веке были сделаны несколько попыток свести воедино длинную череду постановлений, самыми важными из которых были законы об Audiencias, изданные в Монсоне в 1563 году. Этот всесторонний свод законов сначала был составлен для руководства audiencia в Кито, основанной в том же году, но постепенно он был распространен на все audiencias, за исключением Мексики и Перу, что было решительной попыткой сохранить единообразие и ограничить рост провинциальных особенностей. Его положения оставались в силе на протяжении многих лет, часто повторялись и в конечном счете были включены в Recopilación de Leyes. Из 311 статей этого кодекса огромное большинство определяет процедурные детали, но некоторые устанавливают правила повседневной жизни для oidores – судей audiencia и показывают этих вельмож как высокообразованных и весьма уважаемых профессионалов, на которых королевская власть возложила особенно большие надежды. Солорсано, вероятно, выразил и официальную точку зрения, и общее мнение, когда заявил, призывая к себе на помощь святого Иеронима, что вице-король, который плохо обращается с судьей, совершает самый тяжкий грех: «Почему я должен относиться к вам с уважением, полагающимся государю, если вы не обращаетесь со мной с уважением, полагающимся сенатору?» Закон предписывал oidores каждой audiencia вести полумонашескую жизнь для проявления беспристрастности. С fiscal, общественным обвинителем, они жили вместе обычно в доме, примыкающем к зданию суда. Им было запрещено не только принимать подарки и денежные вознаграждения, но и владеть землей или индейцами, заниматься торговлей или принимать участие в первопроходческих или колонизационных экспедициях – положение, воскрешающее в памяти первые годы завоевания, когда такие негодяи, как Нуньо де Гусман или Педро Моронес время от времени позорили всю коллегию судей. Присутствие oidores на боях быков и тому подобных публичных развлечениях или даже обмен визитами с соседями могли привести к завязыванию дружеских отношений и извращению правосудия. Им даже было предписано носить определенную одежду. В строгом законе единственным дозволенным им послаблением было посещение религиозных праздников. Те судьи, которые не были заняты на visitas или не были связаны с другими особыми поручениями, должны были заседать по три часа каждое утро и по два часа днем по понедельникам, средам и пятницам; каждую субботу они должны были инспектировать тюрьмы – тюрьмы audiencia и местного муниципалитета. Дневные часы в другие дни были предназначены для заседаний по принятию решений. Каждую неделю один из oidores по очереди должен был быть свободен для выпуска постановлений суда. За такую безотрадную работу oidores ежегодно получали жалованье, которое было гораздо выше, чем жалованье других колониальных чиновников, за исключением вице-королей, значительно выше, чем жалованье, которое получали судьи в Испании, но все же не слишком щедрое по отношению к уровню цен, существовавшему в Индиях.
Поэтому oidores обычно не были богатыми людьми. Они обязательно были – при отсутствии в колониях юридических школ – испанцами с Пиренейского полуострова и по образованию, темпераменту и интересам сильно отличались от обычных поселенцев. Некоторые из них, как можно было ожидать, начали принимать интересы и образ жизни европейцев-колонистов. Большинство чиновников окунулись в каждодневные контакты с людьми, которые путем эксплуатации encomiendas, ранчо и рудников становились богатыми; они неизбежно обретали точки зрения, присущие местным жителям, посвящались в местные дела. Чрезмерно рьяному чиновнику в маленькой общине могли сделать жизнь невыносимой и подвергнуть общественному остракизму; и, наоборот, более гибкий чиновник мог сделать себе состояние. Однако всегда находились oidores, которые сохраняли дух своего образования и придерживались буквы полученных инструкций перед лицом самой жесткой местной оппозиции и непопулярности. В конечном итоге они сформировали самую верную и эффективную ветвь колониальной бюрократической машины.
Администрация и отправление правосудия были тесно переплетены. Нельзя сказать, что испанская колониальная система управления не делала между ними различия; Recopilación de Leyes делает весьма замысловатое различие между cosas de gobierno (вопросы управления) и cosas de justicia (вопросы юстиции). Правда состоит в том, что сверху донизу в колониальной службе одни и те же люди участвовали и в том и в другом. Все судьи несли долю политической ответственности; самые высокопоставленные чиновники-управленцы обладали некоторой судебной властью. Если спускаться по этой шкале ниже, то во многих городских советах старший муниципальный судья в добавление к своей судебной работе председательствовал на рассмотрении вопросов cabildo, а все местные corregidores и alcaldes mayores были одновременно и мировыми судьями, и управленцами, как заведено в наши дни во многих колониальных странах. Единственными важными исключениями в этом общем правиле были финансовые инспекторы. Организация королевской Hacienda (имение, имущество) при Габсбургах была тщательно отделена от общей административной и судебной систем в Индиях.
В XVI веке организация казначейства в Индиях была относительно простой. В каждой столице вице-королевства или провинции имелись свое казначейство и caja real (королевская казна). Казначейство было укомплектовано фининспекторами, у которых хранились несколько ключей от сейфов; обычно их называли просто королевскими служащими – oficiales reales. Старший служащий всегда был казначеем. Ему обычно помогали ревизор и доверенное лицо. Иногда был и четвертый служащий с неопределенным кругом обязанностей, известный как смотритель (veedor), но эта должность исчезла во многих провинциях в конце XVI века. У казначея и ревизора обычно были заместители, которые находились в главных морских портах и горнодобывающих поселениях; в некоторых важных гаванях, таких как Веракрус, в конечном счете тоже появились отделения казначейства и свои собственные cajas.
Руководство налоговой службы было многочисленным и очень различным. Некоторые налоги собирались напрямую чиновниками, в частности они должны были взвешивать и ставить клеймо на все серебряные слитки на рудниках и отбирать королевскую «пятую часть». Другие налоги, такие как alcabala, или налог на продажу, almojarifazgo, взимаемый с импорта, и церковный налог, известный как cruzada, взимались отдельно. Суммы, выплачиваемые крестьянами, – обычно это была фиксированная рента, – выручка от прямых сборов и продажи должностей, деньги от продажи королевскими посредниками податей индейцев в натуральном выражении – вносились в cajas. Служащие казначейства за все отвечали перед бухгалтерией – Contaduría – Совета по делам Индий. Они делали выплаты, которые санкционировала королевская власть, в частности выплаты регулярного денежного содержания служащим, получавшим жалованье, в своих провинциях и организовывали отправку излишков на регулярно курсирующих кораблях в Торговую палату в Севилью.
ebooksa