Патриарх Кирилл. Биография. Юбилейное издание к 75-летию со дня рождения

1990–1992 годы

14 ноября 1989 года архиепископ Смоленский и Калининградский Кирилл решением Священного Синода был назначен председателем Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата. «Я был тогда просто архиепископом Смоленским и преподавал в аспирантуре при Отделе, — рассказывает Патриарх Кирилл. — Меня достаточно часто привлекали к вопросам, касающимся отношений с Ватиканом, с Римско-Католической Церковью и работы во Всемирном Совете Церквей. И я оставался членом Исполкома и Центрального Комитета Всемирного Совета Церквей, никогда не пропускал этих важных заседаний, участвовал во всех Генеральных Ассамблеях, во многих иных конференциях и ассамблеях, которые устраивал Всемирный Совет Церквей»[168].

К концу 80-х годов XX века ОВЦС сохранял роль главного интеллектуального и организационного центра Русской Православной Церкви, которую он приобрел при митрополите Никодиме (Ротове), возглавлявшем Отдел в 1960–1972 годах. С 1972 по 1981 год пост председателя ОВЦС занимал митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков), а с 1981 по 1989 год председателем ОВЦС был митрополит Минский и Белорусский Филарет (Вахромеев), который руководил Отделом в период подготовки Русской Православной Церкви к празднованию 1000-летия Крещения Руси и во время проведения этого празднования.

К 1990 году и по структуре, рассчитанной на деятельность в условиях жестких государственных ограничений, и по составу сотрудников, среди которых были в том числе люди, инкорпорированные по инициативе властей и выполнявшие функции информаторов, Отдел не был готов к решению новых масштабных задач как в сфере церковно-дипломатической деятельности, так и в области церковно-государственных и церковно-общественных отношений.

Слева направо: митрополит Филарет (Вахромеев), митрополит Ювеналий (Поярков), митрополит Кирилл на Божественной литургии в Успенском соборе Кремля. 4 апреля 1994 г.

«Надо было его радикально реформировать изнутри, — вспоминал митрополит Кирилл, — чтобы он мог справляться с теми задачами, которые сегодня общество ставит перед Церковью»[169]. В интервью, опубликованном в середине 1990 года, архиепископ Кирилл определил новые задачи ОВЦС как подразделения, призванного осуществлять связь Церкви «в экклезиологическом смысле слова» с внешним миром. Он признал несвоевременным сужение деятельности ОВЦС до функций «иностранного Отдела», напротив, «акцент должен сейчас делаться на внешней деятельности Церкви внутри нашей страны»[170].

Встреча представителей религий, церквей, религиозных объединений СССР в Отделе внешних церковных сношений Московского Патриархата. Слева направо: главный раввин Московской хоральной синагоги Адольф Шаевич, муфтий Мухаммад-Содик Мухаммад-Юсуф, архиепископ Смоленский и Калининградский Кирилл, Патриарший Экзарх Украины, митрополит Киевский и Галицкий Филарет, заместитель председателя Центрального духовного управления буддистов СССР Э. Цыбикжанов, суперинтендант Методистской церкви Эстонии Олав Пярнаметс. Декабрь 1989 г.

Таким образом, «возникла острая необходимость, исходя из норм церковного Предания, определить принципы, на которых должны строиться отношения Церкви с внешним миром»[171]. Кроме того, высоко оценивая научно-образовательный потенциал ОВЦС, митрополит Кирилл считал, что Отдел может внести заметный вклад в развитие богословской мысли, духовных школ; стать церковным исследовательским центром прежде всего в новой для Русской Церкви сфере решения социальных вопросов, творчески используя при этом опыт других Церквей. Столь существенное расширение сферы деятельности ОВЦС новому председателю необходимо было реализовать в условиях, во-первых, возросшего напряжения в «традиционной» для ОВЦС сфере церковной дипломатии (которая расширилась за счет активного миротворческого участия Церкви в разрешении международных политических проблем); во-вторых, при жесткой экономии ресурсов в связи с общим падением доходов Русской Православной Церкви.

Митрополит Кирилл вспоминал о кризисе 1992 года: «Никогда не забуду той гнетущей атмосферы, которая возникла и в обществе, и в Церкви, и в Отделе внешних церковных сношений. У нас тогда работали сто пятьдесят четыре человека, которые в один момент лишились всего: скромных трудовых сбережений, зарплаты, надежды на будущее. Возникла даже угроза уничтожения ОВЦС, потому что не было денег»[172]. В этих условиях митрополиту Кириллу удалось не только сохранить работоспособный ОВЦС, но и укрепить его новыми молодыми кадрами, сочетать традиции с адаптацией к новым условиям и новым задачам.

Интронизация Святейшего Патриарха Алексия II. 1990 г.

Вскоре после того как архиепископ Кирилл был назначен председателем ОВЦС, начались серьезные перемены в жизни Церкви. 3 мая 1990 года скончался Святейший Патриарх Пимен, возглавлявший Церковь в течение 18 лет. В июне в Троице-Сергиевой лавре состоялся Поместный Собор Русской Православной Церкви, в котором участвовало 317 делегатов: 90 архиереев, 92 клирика и 88 мирян. После трех туров голосования на патриаршество был избран митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Ридигер), один из наиболее опытных и авторитетных иерархов, долгие годы занимавший должность Управляющего делами Московской Патриархии.

В 1990 году в Русской Церкви было уже более 10 тысяч приходов. Количественный рост Церкви сопровождался кардинальными переменами в ее социальном и политическом положении. Впервые после более семидесяти лет Церковь вновь стала неотъемлемой частью общества, признанной духовно-нравственной силой, обладающей высоким авторитетом, и, что не менее важно, обрела право самостоятельно, без вмешательства со стороны светских властей, определять свое место в обществе.

Изменение ситуации потребовало от Церкви и ее служителей больших усилий по преодолению «менталитета гетто», который сложился за долгие годы ее вынужденной изоляции. Если раньше служитель Церкви общался почти исключительно со своими прихожанами, которые мыслили теми же категориями, что и он сам, то теперь священник столкнулся лицом к лицу с огромным числом невоцерковленных людей, чьи знания о религии были рудиментарными или нулевыми. Если раньше священник не выходил с проповедью за стены своего храма, то теперь для него открылись возможности выступать на телевидении, по радио, в печатных изданиях. Если раньше общество жило своей жизнью, а Церковь своей, то теперь Церковь оказалась вовлеченной в общественную дискуссию по основным вопросам современности.

В преодолении «менталитета гетто» важную роль суждено было сыграть Отделу внешних церковных сношений. «Во многом тот образ Церкви, который сформировался сегодня, — вспоминал впоследствии митрополит Кирилл, — зависел от работы Отдела внешних церковных сношений, хотя я ни в коем случае не берусь утверждать, что это целиком и полностью результат нашей работы: вся Церковь в этом участвовала во главе со Святейшим Патриархом. Но на своем участке мы делали все, что было можно, чтобы место Церкви в нашем обществе изменилось. Ведь мы начали с того положения, которое занимали во времена Советского Союза, когда Церковь была практически вне общественной жизни, была искусственно изолирована от общества»[173].

В эти годы ОВЦС стал своеобразным «инкубатором», в котором рождались и развивались новые направления деятельности Русской Православной Церкви, впоследствии переданные из ОВЦС в самостоятельные синодальные учреждения (например, в Отдел религиозного образования и катехизации в 1991 году, в Отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами в 1995 году, в Миссионерский отдел в 1995 году, в Отдел по делам молодежи в 2000 году).

В 1995 году митрополит Кирилл представил Священному Синоду далеко не полный перечень задач ОВЦС в области «внутренней политики»: выработка концептуальных решений по устройству Церкви; поддержание связей с государственными органами Российской Федерации и стран ближнего зарубежья, культурными, научными, предпринимательскими, общественными организациями, СМИ; межнациональные отношения; противостояние прозелитизму и сектам; возрождение взаимодействия с армией, социальная работа и т. д.[174]

21 августа 1997 года структура ОВЦС была реформирована: вместо ранее существовавших секторов, отвечавших за отдельные узкие направления деятельности Отдела, были образованы секретариаты: по межправославным связям и заграничным учреждениям Русской Церкви, по межхристианским связям, по взаимоотношениям Церкви и общества и административно-финансовый. Эта структура в целом сохранялась до 2009 года, когда на основе секретариатов ОВЦС возникли самостоятельные общецерковные учреждения: Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви и общества и Управление Московской Патриархии по зарубежным учреждениям.

В 1990 году деятельность Церкви определялась Уставом об управлении Русской Православной Церковью 1988 года, который стремительно устаревал в связи с постоянно расширявшейся сферой общественной ответственности Церкви, с распадом СССР и образованием на канонической территории Русской Церкви новых суверенных государств, с менявшимся гражданским законодательством в России и в других странах постсоветского пространства.

Необходимо было постоянно вносить поправки в действующие уставные документы и одновременно готовить принципиально новые основополагающие акты, соответствующие духу времени и задачам Церкви. «Начиная с 1990 года, — вспоминал митрополит Кирилл, — вырабатываются документы огромной церковно-исторической важности, которые свидетельствуют о способности Церкви после долгих лет контроля со стороны власти развернуться к современной общественной, политической и просто человеческой проблематике»[175]. Новые сферы ответственности ОВЦС требовали непрестанного внимания к ним председателя Отдела и его личного участия.

Президиум Поместного Собора. Слева — архиепископ Кирилл (Гундяев). 1990 г.