Патриарх Кирилл. Биография. Юбилейное издание к 75-летию со дня рождения

31 марта 1992 года в Москве был созван экстренный Архиерейский Собор, на котором украинская церковная ситуация подверглась детальному обсуждению. Председатель ОВЦС митрополит Кирилл выступил с сообщением, в котором информировал членов Собора о намерении некоторых украинских архиереев обратиться к Константинопольскому Патриарху с просьбой о предоставлении автокефалии Украинской Церкви. «У нашей Церкви есть расхождение с Константинополем в понимании того, как предоставляется автокефалия. Вместе с нами весь негреческий мир считает, что автокефалию дает Мать-Церковь. Константинополь и некоторые греческие Церкви считают, что только он может предоставить автокефалию. На этом противоречии возникает соблазн продвинуть дело автокефалии через Константинополь»[191]. Однако Константинопольский Патриарх отказался принимать посланцев из Киева и заверил, что предоставление автокефалии Украинской Православной Церкви будет возможно только после согласия Московского Патриархата[192].

Итоги дискуссии подвел Святейший Патриарх Алексий II, который сказал: «Нас уверяют, что предоставление автокефалии Украинской Православной Церкви решит все вопросы, как ранее нас уверяли в необходимости независимости в управлении и даровании митрополиту Филарету титула Блаженнейшего. Но титул Блаженнейшего не спас положения, предоставление независимости и „незалежности“ тоже не дало результата. Не вернулись ушедшие в неканоническую автокефалию приходы, раскол укрепился. Возьмем ли мы на себя ответственность за разделение, есть ли у нас уверенность в том, что это принесет благо Святой Церкви?.. Для того чтобы говорить об автокефалии, нужна спокойная обстановка. Но в наше время — время разрушения экономических, национальных, человеческих связей, разделения и противостояния, от которых так устал народ, желание сохранить единство Церкви является гласом Божиим. Все мы в ответе за то, что происходит на Украине, но с Предстоятеля Украинской Церкви спрос особый. Мы просим Владыку Филарета ради блага Православия на Украине, ради нашего единства, во имя спасения Церкви на Украине уйти со своего поста и предоставить епископам Украины возможность выбрать нового Предстоятеля»[193].

Твердая позиция Патриарха Алексия II и епископата Русской Православной Церкви, отвергших просьбу об автокефалии, и осознание того, что другие Православные Церкви не поддержат раскол, отрезвили бо́льшую часть украинских архиереев: они заявили об отказе от своей подписи под требованием автокефалии, подписанным, как выяснилось на Соборе, под страхом прещений со стороны митрополита Филарета и репрессий со стороны светских властей Украины. Стали раздаваться голоса, призывающие к снятию митрополита Филарета с поста Предстоятеля Украинской Православной Церкви.

Хроника Собора сохранила описание наиболее острого момента в его развитии: 2 апреля в 1:45 ночи, когда дискуссия об автокефалии приняла особую остроту, митрополит Филарет со словами: «На таком Соборе мне делать нечего» — поднялся и направился к выходу. Вспоминает очевидец и участник событий: «Филарет приподнялся из-за стола президиума и, оглядываясь на украинцев, медленно пошел из зала. Человек пять украинских архиереев в нерешительности встали, но дальше не двинулись. Филарет оценил неопределенность ситуации, остановился, сделав вид, будто слушает громкий окрик Владыки Кирилла (Гундяева): „Братья! Сейчас вы берете на себя огромную ответственность за тот шаг, который хотите сделать! Подумайте!“ Собор молчал, ожидая развития событий. Патриарх побледнел и как-то осунулся. Я оглядел замерший зал и увидел, что за Филаретом никто не пошел! Это была победа, коренной перелом в украинской церковной драме! И тут экзарх не выдержал: сдали нервы. Опасаясь остаться в меньшинстве, он нехотя возвратился и сел на свое место в президиуме»[194].

Именно призыв митрополита Кирилла к украинским архиереям в критическую минуту возымел решающее действие. Украинские архиереи остались в зале, демонстративного ухода с Собора не произошло. Был объявлен перерыв. Патриарх Алексий II поставил вопрос об отставке митрополита Филарета, что было поддержано многими членами Архиерейского Собора. Филарет дал слово архиерея, что не будет чинить никаких препятствий свободному волеизъявлению Украинской Церкви при избрании ее Первоиерарха.[195].

Однако он выставил условием своего ухода проведение выборов нового митрополита Киевского в Киеве, а не в Москве. С этим не был согласен митрополит Кирилл, сказавший, что, общаясь с украинским епископатом, «понял, что бо́льшая его часть испытывает страх пред Владыкой Филаретом»[196]. Поэтому, для того чтобы волеизъявление Украинской Церкви по вопросу о ее Предстоятеле было свободным, этот вопрос должен решаться не в Киеве, а в Москве. Однако Собор поверил митрополиту Филарету, а Патриарх Алексий II от лица епископата даже выразил Филарету благодарность за жертву, приносимую ради Церкви.

Митрополит Киевский Владимир (Сабодан)

Три дня спустя в проповеди на Благовещение во Владимирском кафедральном соборе Киева митрополит Филарет отказался от своей клятвы Архиерейскому Собору и заявил, что останется на посту главы Украинской Православной Церкви. Понимая, что он не сможет вопреки воле Архиерейского Собора сохранить свой пост, 26 мая митрополит Филарет собрал в Киеве своих сторонников на «Всеукраинскую конференцию по защите канонических прав Украинской Православной Церкви». Группа сторонников Филарета, стремясь вовлечь в церковный конфликт на Украине Константинопольского Патриарха Варфоломея I, обратилась к нему с посланием, в котором заявлялось об отвержении акта 1686 года о передаче Киевской митрополии из юрисдикции Константинопольской Церкви в ведение Московского Патриархата.

Епископат Украинской Церкви не поддержал Филарета, и на Харьковском Архиерейском Соборе 27–28 мая 1992 года Предстоятелем Украинской Православной Церкви Московского Патриархата был избран митрополит Владимир (Сабодан), а митрополит Филарет был запрещен в священнослужении. На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в июне 1992 года за продолжение раскольнической деятельности митрополит Филарет был лишен сана.

Начало 1990-х годов ознаменовалось существенным расширением деятельности инославных конфессий на территории бывшего Советского Союза. Протестантские проповедники, а также члены различных сект стремились заполнить, как им казалось, «духовный вакуум», образовавшийся после распада СССР, и приступили к активной миссионерской деятельности на территории бывшего Советского Союза. Среди этих миссионеров были и представители деструктивных сект. В частности, в начале 1990-х годов на одном из центральных телеканалов регулярно проповедовал глава секты «Аум Синрикё» Сёко Асахара, впоследствии приговоренный к смертной казни за организацию газовой атаки в токийском метро.

Ослабленная гонениями Церковь еще не имела своей миссионерской стратегии и средств ведения миссии. Катастрофически не хватало священников, храмов, монастырей, духовных школ, отсутствовала своя пресса. Светская же пресса не только не защищала Православную Церковь, но, наоборот, либерально настроенные СМИ утверждали, что для Русской Церкви наступил «момент истины», когда в открытой борьбе она должна доказать свое право на существование.

По словам Патриарха Кирилла, совокупный бюджет всех миссионерских организаций, работавших в начале 1990-х годов в России, составлял 150 миллионов долларов в год: «Мы не могли противопоставить им ни средства массовой информации, ни особую интеллектуальную силу. Мы противопоставили этой агрессии веру нашего народа и генетическое нравственное, патриотическое чувство, которое не разрушили в нем годы безбожия»[197].

Митрополиту Кириллу удалось в те годы пробиться на телевизионный экран и, обращаясь ко всему народу, говорить об опасности прозелитизма. Но он проводил четкую границу между агрессивным прозелитизмом тех инославных конфессий и сект, с кем диалог невозможен, и деятельностью тех конфессий, с которыми можно было наладить диалог и сотрудничество.

Прежде всего, речь шла о Католической Церкви. Отношения с католиками обострились на рубеже 1980–1990-х годов в связи с уже упоминавшимся возрождением греко-католической церкви. «В начале 90-х годов имела место легализация греко-католической церкви на Западной Украине, — рассказывает Патриарх Кирилл. — И Русская Православная Церковь поддержала эту легализацию, потому что считала, что та дискриминация, которой подверглись греко-католики со стороны сталинского правительства, была несправедливой. И мы поддерживали эту легализацию, но она обернулась полным разгромом Русской Православной Церкви на Западной Украине. Физическим разгромом. Храмы были отобраны силой у верующих. Многие люди были физически атакованы со стороны молодежных групп боевиков, лишились работы, были дискриминированы. И мы глубоко убеждены в том, что в конце ХХ века в центре Европы не может быть такого массового нарушения прав человека и религиозной свободы. Это вызов всей европейской цивилизации. И мы просили Папу и католиков: „По крайней мере, осудите!“ И никогда не добились этого осуждения»[198].

Телепередача «Слово пастыря» митрополита Кирилла. Нач. 2000-х гг.

В середине января 1990 года ОВЦС провел переговоры с представителями Римско-Католической Церкви о нормализации отношений между православными и католиками восточного обряда на Западной Украине. Был совместно выработан ряд рекомендаций, которые, однако, не соблюдались униатами на местах, а уже в марте представители греко-католиков отказались от участия в согласительной комиссии. В этих условиях важным достижением церковной дипломатии была консолидация позиции Православных Церквей в отношении греко-католической агрессии на Украине: в сентябре 1990 года полную поддержку позиции Русской Церкви выразили Константинопольский Патриарх Димитрий I, Александрийский Патриарх Парфений III, Иерусалимский Патриарх Диодор I, Грузинский Патриарх Илия II, главы Польской, Чехословацкой православных церквей, Православной церкви в Америке. Важным было и заявление Конференции европейских церквей, выразившей сожаление в связи с трагическими событиями при захвате православных храмов на Западной Украине.

Католическая и греко-католическая экспансия еще долгие годы оставалась причиной межконфессионального напряжения на Украине. В 2002 году без предварительного информирования Русской Православной Церкви на Украине были учреждены новые католические епархии (Одесско-Симферопольская и Харьковско-Запорожская), тогда же появился греко-католический «Донецко-Харьковский экзархат», а руководство Украинской греко-католической церкви заявило о планах переезда из Львова в Киев и учреждения там «патриаршей кафедры».

В заявлении Патриарха Алексия II и Священного Синода от 17 июля 2002 года говорилось: «Жители Юга и Востока Украины всегда твердо стояли за православную веру. Попытки латинизировать их или насадить унию неизменно терпели крах… данный регион никогда не имел греко-католическую иерархию». Действия Римской курии ясно свидетельствовали «о стратегическом намерении Ватикана продолжать экспансию на Восток любой ценой и любыми средствами», игнорируя «позиции нашей Церкви по вопросам прозелитизма и разделения сфер пастырской ответственности»[199]. В заявлении ОВЦС от 30 июля 2002 года Ватикан предупреждался о «серьезном уроне отношениям между двумя Церквами», который наносят его действия на Украине[200].

Церковно-государственные взаимоотношения в 1993–2008 годах

Возвысить свой голос против кровопролития Церкви пришлось и в дни октябрьского кризиса 1993 года, когда противостояние между президентом России Ельциным и его политическими оппонентами — вице-президентом А. В. Руцким и председателем Верховного Совета Р. И. Хасбулатовым — привело страну на грань гражданской войны.