Варя умышленно начала выводить парнишку из игры.
— Шишек бы сбил, а Федот?
— Неможно! Дедка говорит, что еще не время — рано. У нево все по срокам: ягоды, шишки, когда за черемшой идти.[30] Шишковать — это после, разом всей деревней.
— Смотри-ка, хорошо с этим у вас. Ладно. А ты нынче в какой класс? Прекрасно, что мать на ликбез ходила…
— Грифелем буквы писала чисто. Софья Павловна научила.
— А она дома, учительница?
— Вы к Софье Павловне?
— Обязательно к ней. Она и говорила, да я забыла, у ково живет…
— Она поселена при школе. А счас рыбу на пропитанье удит, вон та-ам…
Варя дружески похлопала Федотку по плечу.
— Веди-ка, боец молодой! Хорошо ты все говоришь…
Для парнишки игра была кончена.
— Федот я…
Оказывается, Чулым бежал рядышком, за дымчатыми ветлами.
Большая, спокойная к осени река голубела в глубоких земляных ярах, только слева, на излуке застекленевшей воды виднелась белесая песчаная коса.
Другой берег Чулыма тоже густо оторочен седатыми тальниками, и лишь где-то далеко за ними проглядывала темная кромка соснового бора.
Под яром на приплеске стояла у воды тоненькая голенастая девушка в выгоревшем голубеньком платьице, в белом платке, повязанном так, что он плотно обертывал всю шею.
«Это она от комаров», — догадалась Варя, с интересом разглядывая платок учительницы — такой она видела впервые: черные напечатки изображали заводы, фабрики с дымящими трубами, какие-то здания, людей с флагами…
Девушка услышала шаги, обернулась, вскинула удивленные глаза. Они были зеленоватые, широко распахнутые в мир. Игривая челка светлых волос и вовсе молодила девушку.
— Просили — привел вот… — сконфузился Федотка перед учительницей.
ebooksa