И лишь в позднем пересказе, написанном после её смерти, можно было придать её словам такой оттенок, точно она считала своё дело законченным.
В этот самый день всё те же уже цитированные нами анжуйские рыцари писали в заключение своего письма: «Завтра король выступает отсюда, держа свой путь на Париж; Девушка не сомневается в том, что теперь ей предстоит занятием столицы быстро окончить войну, восстановить в христианстве „добрый и прочный мир“, потом „идти на басурман“ – спасти Константинополь, – а дальше, может быть, ещё „многое тайное, что осталось, по словам Бреаля, известно лишь Карлу VII и Жанне“».
«И не было человека ни в одном сословии, – пишет Персеваль де Каньи, – который не говорил бы: она приведёт короля в Париж, если дело не станет за самим королём». Теперь в полной мере осуществлялось то, что ещё раньше, по словам Джустиниани, предвидели все: «Когда король будет коронован, как только он двинется дальше, путь будет открыт ему по всей его стране». «Без единого удара, со всех сторон к нему шли изъявлять покорность», – пишет Жан Шартье. Спустя несколько лет Жувенель дез-Юрсен говорил, обращаясь к самому Карлу VII: «Радуясь вашему приходу, бедный и верный народ открывал перед вами ворота городов – в Труа, в Шалоне, в Реймсе, в Лане, в Санлисе, в Компьени, в Мелене, в Ланьи и во многих других. И если бы дело велось правильно, вы без труда вернули бы себе всё ваше королевство». По свидетельству Монстреле, заслуживающему тем большего доверия, что это свидетельство противника, на севере, на важнейших стратегических путях из бургундской Фландрии в Париж, Сен-Кантен, Корби, Амьен, Аббевиль готовы были перейти на сторону короля – «большая часть населения только того и хотела, чтобы полностью ему подчиниться».
Сопротивление везде словно парализовано. Как пишет другой, также враждебный источник, «Хроника без заглавия», уже капитуляция Труа – начало этого вихря – «поразила всех и в особенности привела в великий страх вельмож бургиньонской партии». Со своей стороны, «Хроника Турне» пишет: «Надо думать, что если бы король без промедления действовал дальше, он вскоре отвоевал бы назад всё своё королевство, ибо англичане и все остальные его противники были так поражены и настолько лишились мужества, что почти никто из них больше не решался показываться и сопротивляться». Мецский патриций Дэш (собственно, фон Эше) отмечает, в свою очередь, что у герцога Бургундского «фламандские и пикарские ратные люди попросту не желали больше служить вне своей земли».
16 июля Бедфорд сообщал в Лондон, что «сегодня или завтра дофин коронуется в Реймсе и оттуда пойдёт на Париж». Он закладывал свою золотую посуду за отсутствием средств и делал теперь всё возможное, чтобы усилить сотрудничество с Филиппом Бургундским. Уже 8 июля он передал Филиппу 20000 фунтов на военные нужды. Но в момент коронации Карла VII перегруппировка бургундских войск даже ещё не началась. Из Англии Бедфорд получил наконец 4-тысячную армию, приведённую кардиналом Винчестерским. Но что такое 4-тысячная армия в стране с 20 или 25 миллионами населения, которая пришла в такое состояние, что люди своими глазами видят чудеса и небесные знамения?
В те самые дни, когда взоры всей Франции были обращены к Реймсу, из Пуату сообщали, что в небе были видны всадники в латах с обнажёнными мечами, мчавшиеся на белом коне, окружённые пламенем, которое, однако, до них не касалось. Вся Франция ощущает на себе силу Божию, «которая вдохновила и исполнила смелостью слабое и нежное женское тело, всю жизнь пребывающее в чистоте, дабы никто не приписывал себе плоды всемогущества Божия», отмечает «Хроника Турне».
В Реймсе, пишет Энеа-Сильвио Пикколомини, особенно подробно информированный именно об этом периоде, «люди, ещё недавно смотревшие на дофина как на врага, теперь его приветствовали как отца, с великой любовью и почётом. Они теснились вокруг Девушки, чьё самое имя казалось им как бы божественным».
Она встретилась здесь с отцом. Жако д’Арк, явившись на коронацию, больше не думал топить свою дочь за то, что она убежала из дому к солдатам. Он, очевидно, рассказал ей о матери, о домашних делах, о всей деревне, в которой он был старостой, рассказал о житье-бытье и особенно о горестях её старых друзей. Через 12 дней после коронации, 31 июля, коммуны Домреми и Гре были «на вечные времена» освобождены королём от налогов «по просьбе дорогой нашему сердцу Девушки Жанны».
Жако почувствовал себя в Реймсе так хорошо, что задержался там до начала сентября, ещё долго после того как его дочь ушла дальше. 5 сентября Реймский городской совет постановил «оплатить его расходы и дать ему лошадь для возвращения домой».
Вместе с отцом она встретила в Реймсе и других близких, также явившихся на коронацию, – дядюшку Лассара и своего крёстного отца Жана Моро, которому подарила свою одежду красного цвета. Ещё раньше, перед вступлением в Реймс, в Шалоне она встретила других земляков, в том числе Жерардена д’Эпиналя, и, по его словам, сказала ему между прочим: «Я не боюсь ничего, кроме предательства».
Представим себе ещё раз конкретно, как всё происходило до этого момента.
С начала и до конца её официальное положение остаётся неясным: она не главнокомандующий, не канцлер и не любовница короля, какой впоследствии будет Агнес Сорель. В её время эта неопределённость стесняла, впрочем, меньше, чем стесняла бы теперь: напомним, что средневековая Франция жила вообще с очень размытыми юридическими и административными формами, а часто обходилась без них вовсе. Сам королевский Совет представляет собой учреждение почти семейное, без строго очерченных функций и без определённого состава: в нём участвуют то одни лица, то другие, и если мы знаем два случая, когда Девушка принимала участие в Королевском совете, то это не значит, что она принимала в нём участие только два раза, и не значит также, что её всегда вызывали на Совет.
Анатоль Франс понял совершенно правильно, что «функция», которая признаётся за ней более или менее официально, – это «функция» святой. Весь вопрос в том, что в эту «функцию» входило.
Франс рассуждал: она была святой – следовательно, она видела то, чего нет, и не видела того, что есть; следовательно, не она действовала, а ею действовали, возили её с собою как талисман.
Сорок лет спустя Кордье предпринял попытку исправить теорию Франса и привести её в большее соответствие с фактами: Кордье понимает, что она не была полуидиоткой, признаёт, что у неё была совершенно здоровая психика, «несмотря на галлюцинации», и огромная активность. Он её определяет как личность «пророческого склада».
Совершенно бесспорно, что современники смотрят на неё именно так: святая пророчица, «сивилла Франции», посланная и вдохновенная Богом («лжесвятая» и «лжепророчица», по толкованию врага). Она действует «в области веры». Остаётся понять, что такое «область веры», в которой она действует, и на что эта область распространяется.
Кордье считает априори, что не может быть и речи о вмешательстве в развитие событий «мифических персонажей Ветхого Завета», архангелов Михаила и Гавриила или «женщин, умерших на несколько столетий раньше». Но не об этом сейчас речь. «Святая» и «пророческая личность», как и религиозная вера вообще, суть, как бы то ни было, конкретные исторические факты, которые нужно понимать.
Жанна – это сгусток той волны мистицизма, которая потрясает позднее Средневековье в качестве реакции на рационалистическое богословие. Это «экспериментальное познание божественного» Духа Скота – Оккама – Жерсона, и это жерсоновская «суверенность Бога», которая распространяется решительно на всё сущее.
«Область веры», область действия божественной силы, таким образом, вообще не имеет предела. Жанна – не главнокомандующий и не канцлер, она – «девушка-служанка» «Царя неба и всей Вселенной», «моего прямого и верховного Государя». «Так Богу угодно сделать через простую девушку», и «нет ничего невозможного для Бога». Во всём этом она уверена совершенно. И те, кто верит в неё, верят именно в то, что она – «служанка Царя Небесного». Что из этого получается на практике?
«Нужно проверять описания прошлого современным опытом», – пишет Кордье. Очень хорошо. Только будем сравнивать сравнимое. Посмотрим в истории XX века, что такое «пророческая личность» и как она действует.
ebooksa