В г. Суботица русская община свт. Николая Чудотворца получила в свое пользование храм-часовню на православном кладбище. Ее настоятелем в 1930-е гг. был священник Александр Цуглевич. До начала Второй мировой войны общину также окормляли священники Арсений Филиппович и Александр Беликов. В 1921 г. в городе проживало 404 русских эмигранта, а в 1939 г. – 685. В период венгерской оккупации Суботицы настоятелем русской церкви служил священник Владимир Родзянко. В 1944 г. храм был разрушен бомбой.
В г. Сомборе русская община также имела в своем пользовании храм-часовню на местном православном кладбище. Эмигранты создали в нем новый иконостас, для которого написали иконы. Русского священника в городе не было, и настоятелем общины служил сербский архимандрит Стефан (Илкич), хорошо говоривший по-русски[146]. В 1921 г. в городе проживало 137 русских эмигрантов, а в 1939 г. – 192.
Кроме упомянутых, были образованы русские церковные общины в Нише, Крагуеваце, Дубровнике, Любляне, Осиеке, Заечаре и некоторых других городах. В местах, где действовали трудовые отряды бывших военнослужащих Белой армии, существовали переносные церкви. В тех же русских колониях, где не имелось храмов, в дни церковных праздников эмигранты приглашали священников из других городов. Там же, где не было и этой возможности, организовывались русские духовные хоры, певшие за богослужением в сербских церквах[147].
В Королевстве сербов, хорватов и словенцев были образованы два самостоятельных русских монастыря – мужской в Мильково и женский в Хопово с 70 монахинями бывшего Леснинского монастыря, переселившимися в 1920 г. в Сербию[148].
Пустовавший древний общежительный монастырь Введения во храм Пресвятой Богородицы в Мильково на Фрушкой горе, основанный в начале XV века, 17 февраля 1926 г. был передан русским монахам во главе с бывшим послушником Оптиной пустыни, воевавшим в Добровольческой армии, иеромонахом Амвросием (Кургановым). Монашеский постриг он принял в сербском монастыре Петковица 22 марта 1923 г., в том же году был посвящен в сан иеродиакона и иеромонаха, в 1928 г. возведен в сан игумена, а в 1932 г. – архимандрита. За короткий срок он превратил обитель в центр русской духовной жизни, хотя формально она находилась в ведении Сербской Патриархии[149].
Отец Амвросий не без успеха стремился возродить дух Оптиной пустыни за пределами России. Если в начале 1926 г. в Мильковском монастыре было лишь 6 насельников: иеромонах и 5 послушников, то летом 1930 г. – 19 человек братии. В 1933 г. в обители проживало уже 27 насельников, в основном выпускников богословского факультета Белградского университета, в том числе 5 сербов. Многие из них в дальнейшем стали известными деятелями РПЦЗ: архиепископ Сан-Францисский святитель Иоанн (Максимович), архиепископы Антоний (Бартошевич), Антоний (Синькевич), Никодим (Нечаев), Антоний (Медведев), епископы Леонтий (Бартошевич), Филипп (Гарднер), архимандриты Киприан (Керн), Савва (Струве), Никандр (Беляков), Феофан (Шишманов), Зосима (Валуев) и др.
В числе иноков обители также были: будущий архиепископ Польской Православной Церкви Савва (Советов) и епископ Американской Православной Церкви Тихон (Троицкий). Духовником в монастыре служил схииеромонах Марк. Митрополит Антоний (Храповицкий) относился к о. Амвросию как к своему ученику и вел постоянную переписку с ним. Владыка Антоний неоднократно приезжал в Мильковский монастырь, последний раз в 1935 г. Архимандрит Амвросий стремился передать оптинскую традицию и сербам, поэтому охотно принимал в Мильковский монастырь сербских молодых людей, прежде всего – окончивших богословский факультет Белградского университета[150].
Следующим настоятелем монастыря стал духовный сын о. Амвросия игумен Лука (Родионов). Отец Лука не только возглавлял Мильковскую обитель, но и был духовником женской общины Святого Креста, а позднее основал вблизи Джердапского ущелья преимущественно сербский женский монастырь Нимник[151]. Правда, после смерти о. Амвросия постепенно начались конфликты с местным сербским населением, вызванные нерешенностью споров о правах на землю, в результате чего в 1936 г. братия Мильковской обители была вынуждена переселиться в старинный сербский монастырь Туман, расположенный у Джердапского ущелья (Браничевская епархия)[152].
Ко времени появления в Югославии русских иноков многие монастыри там пустовали или имели двух-трех насельников, поэтому принимавшие сербов русские обители стали важным фактором распространения воспитанного в лучших православных традициях монашества. Так, например, иеромонах Тадей (Штрбулович, самая значительная аскетическая фигура в Сербской Церкви социалистического и постсоциалистического периода), получил свое монашеское воспитание в Мильково.
Главной русской обителью в Югославии была Хоповская, основой для создания которой послужил широко известный в России Свято-Богородицкий Леснинский женский монастырь, основанный в 1884 г. в посаде Лесно Седлецкой губернии (Холмская Русь). В 1915 г. значительная часть насельниц обители ввиду приближения немецких войск эвакуировалась в Петроград, а в 1916–1917 гг. переехала в Жабкинский монастырь в Бессарабии. В августе 1920 г. сестры Леснинского монастыря переехали по приглашению принца-регента Александра I из занятой румынами Бессарабии в Королевство сербов, хорватов и словенцев. 70 монахинь во главе с основательницей монастыря игуменией Екатериной (Ефимовской), которую после ее смерти в 1925 г. сменила игумения Нина (Косаковская), сначала поселились в монастыре Кувеждин, а затем – в предоставленном им в ноябре 1920 г. пустовавшем сербском монастыре свт. Николая Чудотворца в Хопово на Фрушкой горе[153].
В основанном в 1496 г. Хоповском монастыре хранилась рака с мощами св. вмч. Феодора Тирона. Инокини привезли в Хопово чудотворную Леснинскую икону Божией Матери и часть мощей прп. Афанасия Брестского. На попечении сестер находился большой детский приют, где к 1941 г. воспитывалось 35 детей. Приют существовал на средства государственной Комиссии по делам русской эмиграции. Всего за 20 с лишним лет через хоповский приют прошло, по разным сведениям, от 500 до 1500 сирот[154].
Настоятелем монастырского храма свт. Николая Чудотворца служил один из выдающихся пастырей русского зарубежья, друживший с архимандритом Иустином (Поповичем) протоиерей Алексий Нелюбов, духовниками с 1933 г. – изгнанные с Валаама в 1926 г. за приверженность старому стилю иеромонахи Никандр (Беляков) и Тимолай (Пастухов). Влияние Хоповского монастыря еще более усилилось в начале 1930-х гг., когда его духовником некоторое время был русский афонский старец схиархимандрит Кирик (Максимов). Значительную помощь монастырю оказывали югославский король Александр I Карагеоргиевич и бывший российский посланник в Сербии В. Н. Штрандтман, неоднократно приезжавшие в Хопово[155].
Монастырь также часто посещали русские студенты и молодые интеллигенты. В сентябре 1925 г. в Хоповском монастыре состоялся III съезд Русского христианского студенческого движения при участии первоиерарха РПЦЗ митрополита Антония (Храповицкого), профессоров Свято-Сергиевского института в Париже и богословского факультета Белградского университета: протоиерея Сергия Булгакова, С. Л. Франка, В. В. Зеньковского, Л. А. Зандера, С. В. Троицкого, Г. Г. Кульмана и других известных церковных деятелей[156].
Хоповский монастырь находился в ведении сербского викарного епископа Сербской Патриархии, но сестры сохранили традиции Леснинской обители. Они содействовали возрождению после более чем двухвекового перерыва женского православного монашества в Сербии. В значительной степени благодаря прибытию из России изгнанных из своих обителей насельниц в Югославии к 1941 г. появилось 27 женских монастырей (вместе с сестричествами – 32), и настоятельницами многих из них стали русские монахини[157]. Так, например, в октябре 1923 г. из Хопова в старинную обитель Кувеждин переселились 19 русских монахинь, которые вместе с сербскими сестрами, во главе с игуменией Меланией (Кривокучиной), возродили этот монастырь, а в преобразованном в 1930 г. из мужского в женский монастыре Петковица поселились 22 русские и 12 сербских насельниц во главе с русской игуменией Сидонией из бывших хоповских сестер[158].
Трудно переоценить вклад русских эмигрантов в развитие богословских наук и духовного образования Сербской Церкви. Так, основание богословского факультета Белградского университета было предусмотрено уже законом об университете 1905 г., но в то время оно не произошло из-за недостатка профессоров. Прибытие в Сербию русских богословов, прежде всего профессоров российских Духовных академий, коренным образом изменило ситуацию. В сентябре 1920 г. богословский факультет был создан, и в число его первых профессоров по контракту приняли шесть русских: известного патролога и церковного историка А. П. Доброклонского, выдающегося библеиста Н. Н. Глубоковского, известного церковного историка доктора богословия протоиерея Феодора Титова, богослова В. Лауданского, бывшего профессора Петроградской духовной академии протоиерея Александра Рождественского и гебраиста М. А. Георгиевского. В разные годы на факультете работали также В. В. Зеньковский, К. М. Смирнов, М. Зеремский, В. Ф. Фрадинский, С. В. Троицкий, С. М. Кульбакин и др. В 1922/23 учебном году русские эмигранты составляли 25 % преподавателей богословского факультета. В первые годы даже некоторые учебные дисциплины преподавались на русском языке[159].
Своими многочисленными научными работами русские ученые существенно обогатили сербскую богословскую науку. Особенно важное значение имела их публикаторская деятельность в издававшемся с 1926 г. научном журнале белградского богословского факультета «Богословие». В течение первого десятилетия практически в каждом его номере выходили статьи русских ученых.
Очень велико было число русских студентов богословского факультета, особенно в первые годы его существования. Так, в 1922 г. их насчитывалось 51 человек, что составляло около половины всех учащихся. В первом выпуске 1925 г. из 11 дипломантов пятеро были русскими[160]. В 1923–1927 гг. доля русских студентов на факультете колебалась между 40 и 50 %, затем начала постепенно снижаться: в 1928 г. – 25 %, в 1929 г. – 19 %, в 1930 г. – 14 %, а в 1931–1939 гг. колебалась между 6 и 10 %[161].
Некоторые русские выпускники Белградского университета стали в дальнейшем архипастырями или известными церковными деятелями: архиепископы Серафим (Иванов), Антоний (Бартошевич), Савва (Советов), Антоний (Синкевич), Савва (Раевский) и святитель Иоанн (Максимович), епископы Василий (Родзянко), Филипп (Гарднер), Леонтий (Бартошевич), Митрофан (Зноско-Боровский) и Григорий (Граббе), архимандрит Киприан (Керн), профессор-протопресвитер Николай Афанасьев, профессор В. Ф. Фрадинский, богослов и церковный историк, профессор Оксфордского университета Н. М. Зернов и др. Накануне начала Второй мировой войны – в 1939 г., на богословском факультете Белградского университета обучались 23 русских студента и преподавали три русских профессора: С. М. Кульбакин, С. В. Троицкий и В. Ф. Фрадинский.
В 1920 г. при активном участии русских эмигрантов был открыт православный богословский факультет в Загребском университете. В 1922/23 учебном году из 30 его студентов 17 были русскими и лишь 13 сербами. Правда, в 1924 г. по финансовым и политическим причинам этот факультет оказался закрыт[162].
На открытом в 1920 г. философском факультете (филиале Белградского университета) в г. Скопле (Скопье) в 1920–1941 гг. работало восемь российских преподавателей, в том числе доцент кафедры византиноведения, будущий академик Македонской Академии наук и протоиерей Владимир Мошин[163], историк культуры П. М. Бицилли, историк литературы Е. В. Аничков и др.[164]