Братия монастыря вела активную хозяйственную деятельность. Заболоченная и заросшая колючим кустарником долина реки Псырстхи (Псырцхи) была расчищена и превращена в парк с каналами, системой прудов, в которых разводили зеркальных карпов. Монастырь располагал собственной железной дорогой, которая использовалась для транспортировки древесины ценных пород с окружавших обитель высоких гор. В 1902 г. на реке Псырстхе иноки создали одну из первых в России гидроэлектростанцию мощностью 120 лошадиных сил, которая полностью освещала и снабжала электричеством все монастырские сооружения. Там появился водопад, который использовался как своеобразный холодильник — в закрытую от солнца его струями пещеру закладывали зимой лед, который не таял все лето. В обители работали различные мастерские: медницкая, токарная, столярная, литейная, кузнечная, слесарно-железная, кожевенная, позолотная, переплетная и часовая. На двух пасеках стояли ульи, из которых собирали мед. Поля регулярно засеивали картофелем, кукурузой и пшеницей, а в огородах выращивали овощи. На склонах гор иноки развели фруктовые сады, где росли не только яблоки, груши, персики и абрикосы, но и апельсины, лимоны, мандарины, оливки и бананы. Монахи также переняли местный опыт коневодства и открыли собственный конезавод[191].
В апреле 1912 г., ввиду серьезной болезни и преклонности лет, схиархимандрит Иерон подал прошение об увольнении от должности настоятеля Ново-Афонского монастыря, на что 5 мая последовал указ Святейшего Синода, согласно которому о. Иерон оставался в обители старцем, духовным руководителем братства, а на его место утверждался настоятелем наместник (с 14 января 1897 г.) иеромонах Иларион (Кучин). 11 июня 1912 г. о. Иларион был возведен в сан архимандрита с вручением настоятельского жезла епископом Сухумским Андреем. Через два дня, 13 июня, новый настоятель написал обо всем случившемся игумену Свято-Пантелеимоновского монастыря о. Мисаилу, а 14 августа скончался схиархимандрит Иерон. В том же 1912 г. Российским государством были подтверждены права Ново-Афонского монастыря[192]. К началу Первой мировой войны численность братии обители выросла до 500 человек, причем 55 из них были посланы с Афона и числились в братии Свято-Пантелеимоновского монастыря: 18 иеромонахов, 6 иеродиаконов, 7 схимонахов, 23 монаха и 1 рясофорный инок. В конце же 1917 г. в обители пребывало более 700 насельников[193].
В годы Первой мировой войны братия Ново-Афонской обители активно помогала российским частям, воевавшей на Кавказском фронте. В частности, иноки даже изготовляли в своих мастерских снаряды для действующей армии. В 1910-х гг. в старинной Анакопийской крепости началось строительство храма и новой гостиницы для паломников, но оно не успело завершиться из-за революции 1917 г. Вскоре после установления в Абхазии советской власти в 1924 г. Симоно-Кананитский монастырь оказался закрыт, его насельники были разогнаны и, как правило, не смогли выехать на Святую Гору. Новоафонская братия в основном поселилась в долине реки Псху, где подверглась массовым арестам в 1930 г.[194] Вновь Симоно-Кананитский монастырь начал возрождаться в 1990-е гг.
В начале XX в. настоятель русской святогорской келлии св. ап. Иоанна Богослова Хиландарского монастыря иеромонах Герасим (в миру Глеб Петрович Попов) основал в Пятигорске у подножья горы Бештау Второ-Афонский Успенский монастырь. В первых числах июля 1902 г. отец Герасим послал в Россию двух монахов — Иоанна и Сергия, дав им задание найти для монастыря подходящее место и попросить помощи у российской гражданской и духовной власти. После прибытия в Россию монахи расстались. Отец Сергий, заболев, поехал на Северный Кавказ лечиться водами, а о. Иоанн направился в Санкт-Петербург. Там он встретился со святым праведным отцом Иоанном Кронштадтским, который благословил устройство нового монастыря на Кавказе. С помощью директора Кавказских минеральных вод генерала Хвощинского обители была отведена земля у подножия горы Бештау с условием — открыть школу для детей из бедных семей.
6 августа 1904 г. местные власти отвели под монастырь во имя Успения Пресвятой Богородицы участок в 20 десятин в Пятигорском лесничестве на юго-западном склоне Бештау с двумя источниками пресной воды. Монастырь было решено построить в память избавления от опасности наследника престола Николая Александровича, впоследствии императора Николая II, в 1891 г. в японском городе Отсу. После благословения Святейшего Синода 2 мая 1904 г. место под устройство будущего монастыря было освящено (на это торжество собралось около 4 тысяч человек), и начались строительные работы. Одновременно возводились храм, трехэтажный корпус келлий с гостиницей, дом для настоятеля, сторожей и старшей братии, трапезная и кухня. На строительство было затрачено 26 тысяч рублей, большую часть из которых составили пожертвования. В сентябре 1904 г. к пятигорским монахам прибыли в помощь с Афона еще 20 монахов во главе с отцом Герасимом. К осени все необходимые постройки закончили, и 28 ноября 1904 г. монастырь был торжественно освящен. Настоятелем был избран иеромонах Герасим.
К знаменательному дню освящения новая обитель получила великие благословения от многих обителей Афона. Старцы сербского Хиландарского монастыря благословили братию иконою Божией Матери «Сладкое лобзание», игумен русского Свято-Пантелеимоновского монастыря о. Нифонт — иконой св. вмч. Пантелеймона, игумен Свято-Андреевского скита — иконой св. ап. Андрея Первозванного, игумен Свято-Ильинского скита — иконой св. прор. Илии, старцы Братства русских афонских обителей (келлий) — иконой Божией Матери «Скоропослушницы», настоятель монастыря Пресвятой Троицы на Афоне иеромонах Нифонт — иконой Покрова Пресвятой Богородицы и т. д. Иоанно-Богословская же келлия пожертвовала своей «отрасли» 12 икон. Среди них была одна из главных святынь новой обители — древняя чудотворная икона св. Иоанна Предтечи[195].
Дарением иконы помощь братии Свято-Пантелеимоновско-го монастыря не ограничилась. Так, например, 10 июня 1906 г. настоятель Второ-Афонского монастыря иеромонах Герасим в письме игумену Руссика архимандриту Мисаилу выразил благодарность за пожертвованные «св. книги для руководства юной моей обители»[196]. Однако инициатива о. Герасима осуществилась лишь частично. Монастырь на Кавказе был устроен, но ни житницей, ни подворьем Иоанно-Богословской келлии он не стал, а начал свою самостоятельную жизнь. Иеромонах Герасим был игуменом Второ-Афонского Успенского монастыря несколько лет, но из-за различных недоразумений с местным духовенством ему пришлось вернуться обратно на Афон.
Второ-Афонская обитель пострадала во время событий революции 1905–1907 гг. Ночью 23 сентября 1905 г. около 10 «революционеров» с ружьями и револьверами ворвались в монастырь. Они пытались проникнуть в настоятельскую келью и убили келейника настоятеля — послушника Димитрия Лихолетова. В январе 1906 г. сгорел первый Успенский храм, но иконостас и большинство икон удалось спасти. К августу того же года храм был восстановлен. Он был каменный, вмещал до 500 человек, имел резной деревянный иконостас, среди прочих в храме хранились особо чтимые иконы: Тихвинская икона Божией Матери (XVI в.), свт. Николая Чудотворца, список с Казанской иконы Божией Матери и др. Монахи построили летнюю гостиницу для паломников, где они могли бесплатно жить и получать продукты. Насельники обители помогали бедным и нищим, вели большую работу по воспитанию детей. Устав был принят такой же, как и на Афоне. Второ-Афонский Успенский монастырь был закрыт в 1920-е гг. и вновь возрожден в 1999 г.[197]
Еще одним монастырем, основанным русскими святогорцами, была Закубанская Михаило-Афонская пустынь, расположенная в Адыгее, на северном склоне Кавказских гор к юго-востоку от города Майкопа (ныне поселок Победа Майкопского района). В 1877 г. из юртов станиц Даховской, Абадзехской, Царской, Баракаевской и поселков Каменномостского и Севастопольского было выделено 350 десятин земли на склоне горы Физиабго для предоставления их в собственность будущего монастыря. Устроителем обители стал иеромонах Мартирий (Островый), выходец из русской Успенской келлии афонского Котломужского монастыря. Вскоре для возведения монастыря со Святой Горы Афон переселились и некоторые другие иноки Успенской келлии. Строительство монастырских зданий велось исключительно за счет добровольных пожертвований и даров. Сам о. Мартирий пожертвовал на строительные работы 55 тысяч рублей. За короткий срок были сооружены храм, странноприимный дом, корпус для братии и хозяйственные постройки. С открытием богослужения начался приток богомольцев. В 1883 г. Святейший Синод преподал благословение на самостоятельное существование обители, а иеромонах Мартирий назначен ее настоятелем с возведением в сан архимандрита. Тогда же по желанию братии было утверждено ее название — Свято-Михайло-Афонская Закубанская мужская общежительная пустынь. Михайловской она была названа в честь Архистратига Михаила, имя которого носил великий князь Михаил Николаевич, а Афонской — потому что первые строители обители прибыли со Святой Горы, откуда принесли частицы святых мощей в благословение строящегося монастыря. В обители ввели афонский устав.
В 1883 г. в пустыни уже имелось 180 насельников, в том числе 12 иеромонахов, 3 иеродиакона и 165 послушников. Трудами монастырской братии были возведены пять храмов: во имя св. Архистратига Михаила, во имя преп. Александра, Успенский, Преображенский и Троицкий. В пустыни пребывали чтимые святыни, в том числе частица Животворящего Креста Господня, поклониться которым приезжали многочисленные паломники. В конце 1890-х гг. в монастыре была открыта церковно-приходская школа и построен странноприимный дом. Основой монастырского хозяйства являлись кирпичный и сыроваренный цеха, различные ремесленные мастерские, в которых ежегодно обучались мастерству более 20 подростков. Кроме того, братия занималась полевыми работами, скотоводством и пчеловодством. К 1917 г. пустынь принимала до 150 тысяч паломников в год, а в дни Великого Поста в обитель прибывало до пяти тысяч человек. Через три года после Октябрьской революции, в 1920 г., у монастыря были конфискованы земли, сельскохозяйственный инвентарь, производственные помещения и оборудование, окончательно его закрыли в 1928 г. Возрождение Закубанской Михаило-Афонской пустыни началось только в 2001 г.
Четвертой обителью, основанной святогорцами в России, стал Александро-Афонский Зеленчукский монастырь, расположенный на правом берегу реки Большой Зеленчук (ныне влизи поселка Новый Архыз, Карачаево-Черкесия). Монастырь был основан на месте древней христианской столицы Западной Алании (X–XIII вв.) по инициативе иеромонаха Серафима (Титова), настоятеля Благовещенской келлии афонского Хиландарского монастыря, прибывшего вместе с 11 иноками с Афона в 1886–1887 гг. с целью восстановления христианства среди мусульман Северного Кавказа. Обитель была учреждена по уставу монастырей Святой Горы указом Святейшего Синода от 18 октября 1889 г. с наименованием Свято-Александро-Афонская Зеленчукская общежительная пустынь. Открытие монастыря состоялось 12 ноября 1889 г. освящением главного храма обители во имя св. кн. Александра Невского. Игумен Серафим (Титов) стал первым настоятелем монастыря. В 1889 г. штат обители состоял из 4 иеромонахов, 1 иеродиакона, 6 монахов и 25 послушников, а также мастеров и чернорабочих (от 30 до 150 человек).
Из построек древнего города сохранились три храма византийской архитектуры X–XII вв.: «северный», «средний» и «южный» храмы. В 1887 г. был восстановлен для богослужения «южный» храм, реставрация «среднего» храма завершилась к 1899 г. Бывший кафедральный храм Аланских митрополитов («северный» храм во имя свт. Николая Чудотворца) оставался в руинах. Трудами насельников из камней древних построек были сложены шесть корпусов, в которых разместились братские кельи, богадельня и иконописная мастерская, к 1904 г. построен большой двухэтажный каменный корпус странноприимного дома. В окрестностях обители на склонах гор были устроены десятки келий. Монастырю принадлежал Георгиевский скит на вершине горы Шоана в верховьях реки Кубани. Почитаемыми святынями обители были принесенные с Афона Гребневская икона Божией Матери, а также частицы мощей вмч. Георгия Победоносца и мц. Марины. В 1920-е гг. Александро-Афонский Зеленчукский монастырь и Георгиевский скит оказались закрыты, а их храмы разорены. К 2000 г. «южный» храм обители был возвращен Русской Православной Церкви и освящен во имя св. прор. Илии, в нем возобновились богослужения[198].
Глава III. Русские святогорцы в XX — начале XXI в.
Русские обители накануне и в годы Первой мировой войны (1912–1918)
В 1912 г. международный статус Афона начал кардинально меняться, что самым непосредственным образом отразилось на русском монашестве Святой Горы. Уже происходившая весной 1912 г. война Османской империи с Италией и связанное с ней закрытие в середине апреля Дарданелльского пролива неблагоприятно отразились на жизни русских обителей Афона, так как непосредственное пароходное сообщение с Россией временно прекратилось. Самый крупный «караван» паломников (из нескольких тысяч человек), прибывавший ежегодно после Пасхи из Иерусалима, на этот раз был отправлен в Россию по железной дороге из Салоник, минуя Святую Гору. Только пароход «Лазарев» прибыл 6 мая на Афон и простоял четыре дня у Свято-Пантелеимоновского монастыря, ожидая свободного прохода в Дарданеллах. Часть пассажиров (150 мужчин) высадились на берег и разместились в монастырской гостинице, а другая часть (450 женщин) осталась на корабле. Из обители на пароход был послан иеромонах со святыми мощами для служения молебнов, кроме того, паломницам были розданы иконки св. вмч. Пантелеймона, религиозные книги, листки и оказана помощь продовольствием (хлебом и щами)[199].
Однако уже вскоре связь с Россией возобновилась. Так, 2 августа в Свято-Пантелеимоновский монастырь на две недели приехал давний друг обители викарий Московской епархии епископ Дмитровский Трифон (Туркестанов) в сопровождении двух российских археологов, в том числе профессора Георгиевского. 4 августа Владыка посетил скит Новая Фиваида, с 8 по 11 августа он ездил в Нагорный Руссик, Свято-Андреевский, Свято-Ильинский скиты и некоторые другие обители. 15 августа епископ Трифон покинул Афон[200].
27 июня вблизи русского монастыря вспыхнул пожар в скиту Ксенофонта, в тушении которого участвовала братия Руссика. Из Свято-Пантелеимоновского монастыря также направляли насельников для тушения вспыхнувшего 17 августа пожара в Дионисиате. В конце августа в Руссике, как и в других афонских обителях, был проведен сбор средств, отправленных в Константинопольскую Патриархию, для помощи пострадавшим от землетрясения в районе Дарданелл[201].
25 июня Кинот принял решение об открытии с 1 сентября училища в Карее, а 22 августа обязал монастыри послать в нее учеников, в том числе русских. Вскоре на Соборе русских келлиотов было принято постановление послать депутацию с иконой и адресом императору Николаю II ко времени празднования 300-летия дома Романовых[202], в чем греческие монастыри не стали принимать участие.
Определенные трения возникали и по другим поводам. Еще 6 ноября 1911 г. Кинот большинством голосов решил принять новый канонизм (устав) Святой Горы, против которого выступили антипросопы Руссика и Зографа, ввиду предусмотренного в нем сокращения числа келлиотов, а также изменения строя общежительных монастырей на «конституционный» с эпитропией и планируемого утверждения Константинопольским Патриархом игуменов, не зависимых от него ранее в этом отношении. 31 октября 1912 г. в Киноте большинство антипросопов (14 из 20) подписали два протокола: о сингилионе Патриарха, сокращавшем максимально возможное количество насельников келлии до шести (что больно ударяло по русским обителям), а также о новом канонизме. Эти протоколы первоначально не подписали антипросопы шести монастырей — трех славянских и трех греческих. Однако уже 10 ноября их число сократилось до четырех — свои подписи поставили антипросопы Лавры св. Афанасия и Хиландара, причем последний заявил антипросопу Руссика, что сделал это «ради формы», посчитав, что протоколы все равно выполняться не будут[203].
1 октября Братство русских обителей (келлий) подало прошение российскому генеральному консулу в Салониках относительно участившихся нападений разбойников с предложением ввести охрану Афона смешанной македонской жандармерией, включив туда по 25 греков, турок и болгар, так как 20 имевшихся полицейских-сардаров в основном охраняют только Протат[204].
ebooksa