В конце июня 1962 г. Афон посетила первая после 1914 г. официальная паломническая делегация Русской Православной Церкви во главе с архиепископом Никодимом (Ротовым). Она побывала в Киноте, в Свято-Андреевском скиту и в Руссике. Несмотря на то что с 1962 г. возобновились паломнические поездки на Афон представителей Русской Церкви, они были очень редкими. Единственная возможная форма помощи русским святогорцам заключалась в периодических посылках с одеждой, обувью, церковной литературой и утварью, отправляемых через Московскую Патриархию, которые свидетельствовали о глубокой любви русского верующего народа к афонским инокам. К 1 октября 1962 г. в Руссике оставалось 36 братий: архимандрит Илиан, 2 иеромонаха по 80 лет каждому, 3 иеромонаха в возрасте от 60 до 70 лет и 30 монахов — все старше 60 лет.
В связи со случившимися пожарами в Свято-Пантелеимоновском монастыре и Свято-Андреевском скиту Московская Патриархия послала 13 ноября 1962 г. через посольство СССР в Греции денежные переводы на восстановление пострадавших помещений, в каждую из обителей по 75 тысяч драхм. Кроме того, в Свято-Пантелеимоновский монастырь Святейший Патриарх Алексий направил в марте 1963 г. новый грузовой автомобиль[543].
Большое значение для всех насельников Святой Горой имело празднование в 1963 г. 1000-летия основания преп. Афанасием Афонским Великой Лавры. В это же время праздновался юбилей всего организованного монашеского сообщества на Святой Горе. К 1963 г. на Афоне проживал 1491 монах, т. е. в пять раз меньше, чем в 1903 г., из них греков — 1290, румын — 94, русских — 62 (почти в 57 раз меньше, чем в 1903 г.), сербов — 28 и болгар — 17 человек[544]. Таким образом, праздник несколько омрачало демографическое вымирание Афона. Экономические трудности межвоенного периода, Второй мировой войны и последующих десятилетий вызвали упадок афонских обителей и сокращение числа монашествующих. Однако именно проведение юбилейных торжеств на Афоне стало исходной точкой и важным стимулом для последующего возрождения святогорского монашества.
Празднование 1000-летия Афона стало и новым шагом к восстановлению духовной связи Русской Православной Церкви со Святой Горой. 1000-летие Афона отмечал весь христианский мир. Такое представительное паломничество, каким стало посещение празднования этого юбилея с 19 июня по 2 июля 1963 г., оказалось первым за весь период вхождения Святой Горы в состав греческого государства. На торжествах присутствовали четыре Патриарха, делегации многих Поместных Православных Церквей, а также греческий король Павел I. Делегацию Московского Патриархата возглавлял председатель Отдела внешних церковных связей архиепископ Ярославский и Ростовский Никодим (Ротов). В делегацию также входили архиепископ Сурожский Антоний (Блум) и другие лица[545].
Прибывшая из Москвы делегация проживала в канаке Свято-Пантелеимоновского монастыря в Карее. В русском Свято-Андреевском скиту торжественное собрание во главе с Константинопольским Патриархом Афинагором заседало в трапезной. Но в этом собрании не участвовал пребывавший в затворе настоятель скита — престарелый схиархимандрит
Михаил (Дмитриев). Отец Михаил встретился только с членами делегации Московского Патриархата во главе с архиепископом Никодимом (к этому времени в Свято-Андреевском скиту проживали всего 6 престарелых монахов). При этом игумен ориентировавшегося на Зарубежную Русскую Православную Церковь Свято-Ильинского скита архимандрит Николай не пустил в свою обитель Константинопольского Патриарха из-за его экуменической деятельности.
В своем выступлении 24 июня Святитель Афинагор указал, что ему близки нужды русского Свято-Пантелеимоновского монастыря, а 29 июня 1963 г. он лично посетил эту обитель и выразил чувство любви к Русской Церкви[546]. По общему мнению участников совещания, заявление Константинопольского Патриарха о гарантированном приеме в святогорские обители всех монахов, которых сочтут нужным направить на Афон Предстоятели Поместных Церквей, и его обещание ходатайствовать в этом вопросе перед греческими властями были особенно важными результатами прошедшего совещания.
Празднование 1000-летия стало своего рода вехой в истории Афона, положившей начало новому периоду возрождения святогорского монашества. С 1960-х гг. начался процесс возвращения афонских монастырей от особножительного устава к общежительному. Был выпущен ряд высококачественных изданий документов и рукописей из собраний святогорских библиотек, разнообразных каталогов, альбомов, исследований по истории монастырей. Плодотворно развивались традиции византийского пения и византийской школы иконописи, издавались труды в области гимнографии, церковной истории, выходили периодические издания. После празднования 1000-летия возвратились к жизни и обновились афонские монашеские общины, некоторые из которых уже считались угасающими. Через несколько лет после юбилея — с 1971 г., когда был отмечен минимум — 1145 человек, — началось неуклонное возрастание численности святогорцев.
Празднование юбилея вызвало интерес и в Русской Православной Церкви за границей. 21 октября 1962 г. подробный обзор положения Святой Горы и ее русских насельников был приведен в докладе архиепископа Сиракузского и Троицкого Аверкия (Таушева) проходившему в Нью-Йорке Архиерейскому Собору РПЦЗ[547]. После обсуждения на Соборе доклада Владыки Аверкия Архиерейский Синод Русской Православной Церкви за границей приступил к оказанию определенной помощи русским насельникам Святой Горы.
4 декабря 1963 г. Собор старцев Свято-Пантелеимоновского монастыря решил передать через о. Феодора Бокача, который в 1961 г. был рукоположен во иерея и с 1962-го по 1969 г. служил настоятелем православного храма Рождества Христова во Флоренции, Обществу друзей русских обителей на Святой Горе Афонской 300 долларов на издание брошюры «Святой Афон и славяне», так как она была «справедливым ответом на клевету», высказанную в вышедшей незадолго до этого книге греческого историка Никифора Милонакоса «Афон и славяне»[548]. В следующем году брошюра была издана на нескольких языках и вызвала гневную реакцию властей Греции. В ноябре 1964 г. антипросопа Руссика о. Давида (Цубера) экстренно вызвал к себе губернатор Афона и заявил, что Министерство иностранных дел поручило ему узнать, кто является издателем книги «Святой Афон и славяне», в которой якобы «унижается греческий престиж». Заслушав доклад отца Давида, Собор старцев решил ответить, что он не издавал этой книги. Еще через год, 15 декабря 1965 г., Собору старцев вновь пришлось выслушивать требование губернатора и на этот раз дать опровержение на книгу «Святой Афон и славяне»[549].
В 1964 г. Афон посетила паломническая делегация Московского Патриархата во главе с начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандритом (впоследствии — митрополитом) Ювеналием (Поярковым), в состав которой входили профессора Московской и Ленинградской духовных академий. Помимо Руссика они побывали и в Свято-Андреевском скиту, где нашли только 5 престарелых иноков. Такие поездки предпринимались и в дальнейшем и стали живой связью Русской Церкви со Святой Горой[550].
18 сентября (1 октября) 1965 г. скончался настоятель Свято-Андреевского скита схиархимандрит Михаил (Дмитриев), избирать нового игумена не имело смысла, так как братство состояло всего из 4 человек. 6 июля 1966 г. Собор старцев Руссика заслушал просьбу двух престарелых насельников Свято-Андреевской обители — отцов Иоанникия и Симеона — взять их в монастырь «для доживания». Желая сохранить русский скит, Собор постановил уговорить этих монахов пока не оставлять свою обитель, «а в крайней нужде принять»[551]. В дальнейшем они все-таки были взяты в монастырь, так согласно спискам братии Руссика за 1969–1973 гг. в нем проживал иеросхидиакон Симеон из Свято-Андреевского скита.
Русская история Свято-Андреевской обители закончилась в конце 1971 г.: в глубокой старости умер последний ее насельник из России отец Сампсон. По другим сведениям, уже после смерти схиархимандрита Михаила последний монах скита сдал ключи в кириархический Ватопедский монастырь и поселился в Свято-Пантелеимоновском монастыре[552]. Однако последнее утверждение не верно, поскольку в монахологии Руссика имя отца Сампсона отсутствует, да и о. Давид (Цубер) 2 декабря 1971 г. писал архиепископу Василию (Кривошеину), что в скиту доживает полупарализованный о. Сампсон, а еще один престарелый член братии обители — о. Симеон проживает в Свято-Пантелеимоновском монастыре. В 1972 г. «греки объявили Андреевский скит принадлежащим Ватопедскому монастырю»[553].
Постепенно на Святой Горе исчезли и все русские келлии, уже в 1966 г. в них осталось лишь 17 насельников. В августе 1968 г. нью-йоркская газета «Новое русское слово» опубликовала печальную информацию: «Нам сообщают о кончине на Афоне последнего настоятеля русской обители Св. Николая Чудотворца „Белозёрка“ иеродиакона Иоанникия. Обитель перешла к материально обеспеченным грекам-монахам, переселившимся из Греции и купившим также и другую обитель Св. великомученика Артемия»[554].
В своем письме архиепископу Василию (Кривошеину) от 2 декабря 1971 г. эконом Свято-Пантелеимоновского монастыря иеродиакон Давид (Цубер) так описывал печальное положение русских святогорцев: «После Вашего отъезда с Афона здесь многое изменилось, и особенно во внешнем виде. Особенно жутко смотреть на развалины русских когда-то цветущих обителей, скитов и келлий. Русского населения на Афоне нас теперь осталось всего 32 человека. Андреевский скит закрыт, и никакой службы в нем не совершается. Один старик (отец Сампсон, полупарализованный) там доживает еще… В Ильинском скиту еще живы о. Николай и о. Иван, но и те уже при отходе. Николаю 92 года, и Ивану 85, и, как видно, последует скоро судьба Андреевского. Туда прибыли из Америки 2 человека, но пантократорцы их умышленно не записывают — ждут конца стариков. Из русских келлий существуют еще Крестовская и Архангельская (архим. Евгений), на Крестовской еще 2 человека, а Евгений один. Белозёрка занята греками, а остальные все если не совсем, то полуразвалены. Пустынников русских есть еще на Карауле — 2 и на Капсале — 2»[555].
Упоминавшийся в письме настоятель келлии св. Михаила Архангела архимандрит Евгений (Жуков) скончался в 1972 г. Все остальные русские келлиоты и пустынники почили к середине 1980-х гг. Так, в 1984 г. на Каруле скончался в возрасте 98 лет монах — бывший казак, служивший когда-то в армии генерала Корнилова.
Сама Свято-Пантелеимоновская община также продолжала быстро уменьшаться, если в 1962 г. в ней было 36 иноков, то в 1965 г. — только 20[556]. Вот как описывал положение в Руссике в 1964 г. в письме Святейшему Патриарху Алексию I игумен Илиан: «В эту зиму у нас необыкновенные холода, в церкви четыре градуса, заболели все гриппом, на две церкви осталось 16 человек, остальные престарелые и больные»[557]. Ситуация складывалась критическая, казалось, еще немного и единственный русский монастырь на Афоне будет утрачен.
Борьба Московского Патриархата за сохранение русских обителей
1960-е гг. стали переломными в истории Свято-Пантелеимоновского монастыря и всего русского Афона — именно в это время были установлены постоянные связи с Московским Патриархатом и с Родины смогли приехать первые монахи, что позволило избежать вымирания братии и прекращения существования обители в качестве русского монастыря. Начался новый этап в истории Руссика.
14 октября 1963 г. Московская Патриархия направила Константинопольскому Патриарху Афинагору список из 18 лиц, ожидавших разрешения на поселение в Свято-Пантелеимоновском монастыре. Одновременно документы на этих кандидатов были представлены в Министерство иностранных дел Греции. После долгого затягивания решения вопроса, а также после повторного обращения к Константинопольскому Патриарху Святейшего Патриарха Алексия I от 23 июня 1964 г. и митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима от 11 июля 1964 г. в конце июля было получено разрешение на въезд в Руссик только пяти иеромонахам из Псково-Печерского монастыря.
ebooksa