Только в письме от 26 августа 1974 г. Константинопольский Патриарх Димитрий ответил на послания Святейшего Патриарха Пимена, сообщив, что из шести запрашиваемых человек лишь двум дано разрешение на поселение на Святой Горе. Из этих двух человек в апреле следующего года только один монах прибыл на постоянное жительство на Афон. Им был нынешний игумен Свято-Пантелеимоновского монастыря архимандрит Иеремия (Алёхин).
В сентябре 1974 г. в своем письме митрополиту Тульскому и Белевскому Ювеналию архимандрит Авель (Македонов), сообщая о ситуации в Руссике, указал, что монастырь «находится в очень плачевном состоянии». Архимандрит писал, что с февраля 1970 г. по апрель 1974 г. умерли 8 насельников и остались 14 монахов, половина из которых немощные старцы. Благосостояние монастыря полностью зависело от эконома иеродиакона Давида (Цубера), который распоряжался всеми хозяйственными делами. Большую помощь обители оказывал проживавший в Салониках русский эмигрант Павел Иванович Селиванов[576].
Для дальнейшего развития связей с Афоном Священный Синод Русской Церкви своим постановлением от 17 апреля 1975 г. передал Свято-Пантелеимоновскому монастырю Троицкое подворье Троице-Сергиевой лавры в подмосковном селе Лукино (вблизи пос. Переделкино)[577]. Правда, принадлежность Троицкого подворья к Свято-Пантелеимоновскому монастырю носила скорее формальный характер, у обители не было ни сил, ни средств для налаживания его полноценной деятельности. Даже в 1980-е гг. это подворье в основном помогало лишь тем, что предоставляло комнату для временного проживания в СССР представителя братии Руссика (с 1987 г.)[578].
С 1975 г., после падения режима военной хунты в Греции, глав делегаций Московского Патриархата в стране стали принимать в греческом Министерстве иностранных дел. Участились и визиты паломнических делегаций Русской Православной Церкви на Святую Гору, с этого времени они начали совершаться ежегодно. Вначале паломники из СССР посещали Свято-Пантелеимоновский монастырь на Пасху, а затем по решению Священного Синода Русской Православной Церкви от 12 марта 1979 г. паломнические группы стали направляться и к отмечаемому 27 июля (9 августа) празднику св. вмч. Пантелеймона[579].
Весной и летом 1976 г. на Афон прибыло сначала четыре инока из Псково-Печерского монастыря, а затем еще группа из девяти монахов. Учитывая, что к весне 1976 г. в Свято-Пантелеимоновском монастыре оставалось всего 13 монахов, пополнение братия обители оказалось чрезвычайно своевременным и было встречено с большой радостью[580]. 7 мая Собор старцев решил заказать для паломников пять тысяч фотографий монастыря, иконки преп. Серафима Саровского и фотографии старца Силуана Афонского[581]. В июне 1976 г. состоялось первое посещение святынь Русской Православной Церкви девятью монахами-паломниками из различных обителей Афона[582].
В августе 1976 г., через 27 лет после своей высылки, на землю Святой Горы вновь вступил архиепископ Брюссельский и Бельгийский Василий (Кривошеин), уже как архипастырь Русской Православной Церкви. Следующее посещение им Афона состоялось в апреле — мае 1977 г., третий и последний приезд Владыки Василия на Святую Гору произошел в октябре 1979 г.[583]
Во второй половине 1970-х гг. в монастыре сменилось несколько игуменов. 4 (17) июня 1975 г. по причине тяжелой болезни ушел на покой схиархимандрит Гавриил (Легач). 11 (24) июня братия почти единогласно избрала игуменом архимандрита Авеля (Македонова)[584]. Однако архимандрит Авель недолго пробыл на должности игумена, так как 1 октября 1978 г. поехал в СССР на похороны митрополита Никодима (Ротова) и вернуться на Афон уже не смог. Позднее, 16 мая 1989 г., он был назначен наместником Свято-Иоанно-Богословского монастыря Рязанской епархии, которым управлял до своей кончины 6 декабря 2006 г.[585] После отъезда отца Авеля местоблюстителем игумена стал архимандрит Иеремия (Алёхин). Телеграммой от 14 июля 1979 г. он известил митрополита Тульского и Белевского Ювеналия о том, что 6 (19) июня был избран братией игуменом монастыря, его интронизация состоялась 9 (22) июня[586].
Следует упомянуть, что в 1978 г. афонский губернатор Д. Тсамис предложил насельнику Руссика архимандриту Мисаилу (Томину) возобновить жизнь в Свято-Андреевском скиту. Вот как описывал эту историю сам о. Мисаил в письме архиепископу Василию (Кривошеину): «Губернатор очень вежливо принял меня, как родного брата. Он был заинтересован моей прошедшей жизнью. Я ему рассказал кратко свою биографию. Он предлагает мне подобрать человека два из русских иноков, чтобы перейти в Андреевский скит. Монастырь Ватопед отдает Андреевский скит, чтобы там совершалась служба. И они обещают во всем помочь. Но отец Авель на вызов губернатора совсем по-другому отнесся, был ошеломлен…»[587] Игумен Руссика о. Авель (Македонов), опасаясь потерять монастырь из-за малолюдности братии, не хотел распылять ее силы на две обители, к тому же о. Мисаил страдал тяжелыми заболеваниями. В итоге заселение Свято-Андреевского скита русскими иноками в 1978 г. не состоялось.
Согласно воспоминаниям схиигумена Илии (Ноздрева), бывшего в то время насельником Свято-Пантелеимоновского монастыря, в начале 1980-х гг. русские монахи делали попытки вернуть Свято-Андреевский скит. По инициативе иеромонаха Ипполита (Халина) было составлено прошение в Ватопедский монастырь. В 1982 г. руководство этой обители, в принципе согласившись с возможностью передачи скита Свято-Пантелеимоновскому монастырю, ответило русским монахам: «Хорошо, мы не против, только дайте человек десять для поселения в скиту. Если хотя бы столько будет насельников — занимайте скит». Однако тогда в Свято-Пантелеимоновском монастыре проживало лишь около 30 насельников, поэтому, когда отец Ипполит обратился к настоятелю обители архимандриту Иеремии (Алёхину), тот не предпринял попыток решить судьбу скита. Иеромонах Ипполит сам собирался перейти в Свято-Андреевский скит, но, когда понял, что не удастся найти еще девять насельников, отказался от своих планов, в 1983 г. он уехал в Советский Союз. Об этом свидетельствуют и некоторые из ныне здравствующих афонских монахов[588].
В протоколе заседания Собора старцев Руссика от 24 сентября 1982 г. существует запись о докладе иеромонаха Ипполита, в котором говорилось о согласии Ватопеда снова передать Свято-Андреевский скит русским инокам и о готовности самого автора доклада поселиться в скиту. Обсудив ситуацию, Собор постановил сначала осмотреть скит и после определения состояния его зданий решить вопрос, а также доложить об этом деле Московской Патриархии, запросив, сможет ли она прислать для Свято-Андреевского скита братию и финансовую поддержку[589]. Больше к обсуждению этой ситуации Собор старцев не возвращался.
Около 20 лет скит стоял пустым, его прекрасные строения, в том числе самый большой на Балканах православный храм — Андреевский собор, подвергались разорению. Из скита были вывезены в Ватопедский монастырь наиболее ценная утварь, иконы и многие святыни, даже колокола оказались сброшены на землю. При этом Ватопед долгие годы не посылал туда на жительство своих иноков. Оставшись необитаемым, скит очень быстро разрушался[590].
В мае 1978 г. в Свято-Пантелеимоновский монастырь прибыли пять русских монахов[591]. Всего на Афоне в 1978 г. официально пребывал 1251 инок, в том числе в Великой Лавре св. Афанасия — 176, Хиландаре — 70, а в Руссике — 3 0[592]. В 1979–1982 гг. в Руссик приехали только два новых инока Московского Патриархата. Следующая группа монахов из СССР смогла прибыть лишь через пять лет. В 1981 г. в обитель поступили с Родины: автомобиль УАЗ, трактор «Беларусь» с плугами, моторная лодка, холодильник, прачечная машина, электропила и две тонны гречки и манной крупы. Кроме того, с помощью Московской Патриархии в Руссике было устроено центральное паровое отопление[593]. 24 сентября 1982 г. последовало письменное обращение братии Свято-Пантелеимоновского монастыря к Русской Церкви. В письме была изложена просьба — прислать в обитель новое пополнение монахов, оказать монастырю материальную помощь, помочь наладить правильное ведение делопроизводства на Афонском подворье в Подмосковье и завершить определение его правового статуса. Кроме того, предлагалось создать при Священном Синоде Русской Церкви Комиссию по афонским вопросам, а также исследовать исторические материалы и издать к 1000-летию Крещения Руси иллюстрированный альбом «Русский Пантелеймонов монастырь на Святой Горе Афон»[594]. Все эти вопросы были приняты к рассмотрению священноначалием Московского Патриархата.
В 1980-х гг. часть строений Руссика и параклис, связанный с пребыванием свт. Саввы Сербского, были отреставрированы по инициативе игумена сербского Хиландарского монастыря на общеафонские средства. В это же время Московская Патриархия продолжала посылать в обитель св. вмч. Пантелеймона технику, одежду, обувь, продукты питания, церковные принадлежности и литературу[595].
В ноябре 1980 г. и в 1982 г. во главе паломнических групп Афон посетил митрополит Таллинский и Эстонский Алексий (Ридигер), управляющий делами Московской Патриархии (в будущем — Святейший Патриарх Московский и всея Руси)[596].
Рукоположенный в 1980 г. во епископа Мюнхенского и Южно-Германского и назначенный осенью 1982 г. на Берлинскую и Германскую кафедру Русской Православной Церкви за границей Владыка Марк (Арндт) почти ежегодно приезжал на Афон (вплоть до 1992 г., когда попал под запрет Константинопольской Патриархии в связи с делом Свято-Ильинского скита). Останавливался он в Свято-Пантелеимоновском монастыре, хотя «во избежание скандалов» не служил там, но в основном совершал богослужения в Свято-Ильинском скиту[597].
Пытаясь избежать вымирания этого скита, схиархимандрит Николай в 1965 г. выступил с обращением «Ко всем православным людям, в рассеянии сущим»[598]. Это обращение не осталось без ответа. Значительную помощь и поддержку братии
Свято-Ильинского скита оказывала Русская Православная Церковь за границей, под покровительством которой он фактически пребывал. Кроме того, скиту помогали несколько славян-афонитов из других обителей Святой Горы — иеромонах Серафим из келлии св. Саввы на Капсале и др., а также проживавшие в г. Салоники русские эмигранты. Весной 1966 г. Архиерейский Синод РПЦЗ направил в скит из Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (США) известного подвижника благочестия и духовного писателя отца Нектария (Чернобыля), возведенного перед отъездом в сан архимандрита Первоиерархом РПЦЗ митрополитом Филаретом (Вознесенским), которого поминали в скиту за богослужением. Отец Нектарий в дальнейшем должен был сменить престарелого схиархимандрита Николая, которому было крайне тяжело управлять обителью. Однако, как строгий катакомбник в прошлом, архимандрит не имел паспорта и поэтому не мог возглавить скит официально. Как истинный монах-исихаст, он с радостью воспринял свое назначение на Святую Гору, но через год с небольшим был отозван архиепископом Аверкием (Таушевым) в Джорданвилл[599]. Вскоре о. Нектарий был назначен духовником монастырей Русской Православной Церкви за границей в Святой Земле, где служил до своей кончины 31 июля 2000 г.[600]
В конце 1963 г. из Америки в Свято-Ильинский скит временно приехал карпаторусс (русин) иеромонах Серафим (Бобич). В скиту он в начале 1966 г. принял великую схиму с тем же именем, затем уехал обратно в Америку. В 1970 г. (когда схиархимандрит Николай тяжело заболел) о. Серафим был вновь прислан Архиерейским Синодом Русской Православной Церкви за границей на Афон, монастырь Пантократор поставил его дикеем, и весной 1972 г. он был возведен в сан архимандрита[601]. Как и о. Николай, архимандрит Серафим был против пополнения братии своей обители за счет монахов, присылаемых в Руссик Московской Патриархией.
Свято-Пантелеимоновский монастырь
В 1971 г. скит посетил священник Валерий Лукьянов, опубликовавший в дальнейшем книгу о своей поездке. Братии в это время было пять человек (архимандрит Николай, иеромонах Серафим, иеросхимонах Антоний, монахи Филарет и Василий), из которых только трое дееспособных. Все службы в скиту совершал один о. Серафим, поминавший за богослужением Первоиерарха РПЦЗ митрополита Филарета. Из-за недостатка людей никакой ремонт не проводился, и многие монастырские строения сильно обветшали, однако о. Серафим вставлял выбитые стекла, чинил окна, перекрывал протекавшие крыши, производил частичную отделку помещений. Отец Валерий отмечал, что насельники скита поддерживали порядок в параклисах, сохраняли богатую ризницу и библиотеку[602].
ebooksa