10 августа 1919 г. архимандрит Сергий приехал в афонский Свято-Пантелеимоновский монастырь. В сопровождении российского консульского корреспондента А.А. Павловского он около полутора недель объезжал русские скиты и келлии Святой Горы, выясняя их положение и проблемы. Однако 21 августа о. Сергий и Павловский были арестованы и на следующий день принудительно высланы с Афона. Причиной ареста якобы послужило совершенное архимандритом нарушение постановления Протата о непременной явке всех приезжих на Святую Гору в Кинот. Арестованных на мулах под охраной солдат доставили в Дафну, где держали до прибытия парохода под караулом в комнате конака Руссика. Больше архимандрит на Афон допущен не был[1314].
После ссоры о. Сергия с П.Е. Демидовым митрополит Платон (Рождественский) 9 декабря 1920 г. уволил архимандрита от должности настоятеля Свято-Троицкой церкви, временно лично сменив его на этом посту. В 1921 г. о. Сергий покинул Грецию, летом того же года он был рекомендован для участия в Русском Всезарубежном Церковном Соборе в Сремских Карловцах (Королевство сербов, хорватов и словенцев), однако получил отказ от организационного комитета, и в работе Собора не участвовал[1315]. 1 марта 1922 г. архимандрит был назначен благочинным русских церквей в Центральной и Южной Европе. В 1923 г. он познакомился в Мюнхене с католическим эпископом Мишелем д’Эрбиньи, под чьим влиянием 6 октября 1923 г. перешел в католичество с сохранением восточного обряда и сана архимандрита. В дальнейшем о. Сергий изучал в Париже католическое богословие, одновременно с этим занимался пастырской работой среди русских эмигрантов под руководством епископа Эммануэля Шапталя[1316].
Отец Сергий был запрещен в священнослужении указом митрополита Евлогия (Георгиевского) от 8 декабря 1923 г. В 1925 г., разочаровавшись в совершенном им поступке и полагая, что работа при епископе Шаптале не соответствует его сану и возможностям, архимандрит оставил Париж. Позднее он вел страннический образ жизни, жил в различных католических монастырях, неоднократно пытаясь вернуться в Православную Церковь[1317].
В своих воспоминаниях митрополит Евлогий отмечал: «До сих пор тяжелым камнем лежит у меня на душе последняя предсмертная переписка с о. Дабичем, который так рвался опять вернуться в лоно православия. “Петлю на шею я себе накинул”, писал он о своем католичестве». Однако в православие архимандрит Сергий вернуться не успел, в 1927 г. он проживал в Неаполе и в Папской Греческой коллегии св. Афанасия в Риме, а скончался 8 июля того же года от внезапной болезни (бронхита) в итальянском г. Сан-Ремо[1318].
С завершением настоятельства о. Сергия закончилась эпоха, когда из России, по согласованию с Министерством иностранных дел и за его счет, в Афины высылались священники-архимандриты (помимо жалования причту, МИД ежегодно выплачивал две тысячи рублей на содержание храма). После установления советской власти в России общине в Афинах пришлось приспосабливаться к новым условиям и перестраивать свою жизнь на гораздо более бедных беженских началах. В нее вошло много других славян-эмигрантов, в особенности сербов, так что Свято-Троицкую церковь в 1920-е гг. даже иногда называли «русско-сербской» (некоторое время она находилась под официальным покровительством дипломатической миссии Королевства сербов, хорватов и словенцев в Афинах)[1319].
В начале 1921 г. должность настоятеля Свято-Троицкой церкви занял протоиерей Сергий Снегирев, с 1920 г. служивший помощником настоятеля. Он родился в Костромской губернии, после окончания Костромской духовной семинарии принял священнический сан и был определен на церковную службу в храмах русской Северо-Американской епархии. Отец Сергий прибыл в США в 1913 г. и начал служить вторым помощником настоятеля кафедрального Свято-Николаевского собора в Нью-Йорке. Он также был казначеем Епархиального совета Северо-Американской епархии (до 1914 г.), преподавал в духовной семинарии в г. Тенефлае (штат Нью-Джерси), затем, вероятно, вернулся в Россию и в 1920 г. эмигрировал в Грецию. В Афинах протоиерей был директором русской гимназии, и в 1922–1925 гг., до переселения в Болгарию, снова служил помощником настоятеля, а также периодически исполнял обязанности настоятеля Свято-Троицкого храма[1320].
Следует упомянуть, что кроме Свято-Троицкого храма, в Афинах в 1920-е гг. действовала Свято-Варваринская церковь при русском общежитии госпиталя № 4 Российского общества Красного Креста, настоятелем которой служил священник Григорий Агафоникиади[1321].
Представителем русских церковных властей в Греции с 1919 г. до своего отъезда в США в начале апреля 1921 г. являлся будущий глава Северо-Американской митрополии митрополит Платон (в миру Порфирий Федорович Рождественский, 1866–1934), хотя до ноября 1920 г. он проживал в основном на занятом Белой армией Юге России. 29 ноября 1920 г., на третьем заседании Высшего Русского Церковного Управления за границей в Константинополе владыка Платон был временно назначен настоятелем Свято-Троицкой церкви в Афинах[1322].
Однако митрополиту так и не удалось разрешить вопрос организации русского прихода в Афинах. В июле 1920 г. Российская дипломатическая миссия по предварительной договоренности с владыкой Платоном приняла решение об основании при Свято-Троицкой церкви прихода, который предполагалось создать как открытую общину, подчиняющуюся греческим законам и находящуюся под верховным покровительством Элладской Православной Церкви, но обладавшую внутренней автономией. Когда митрополит Платон обратился к греческим церковным властям, то получил отказ в формировании русского прихода, под предлогом того, что сама Элладская Церковь не имеет приходской организации[1323].
Не увенчалась успехом и повторная попытка создания русского прихода в Афинах, последовавшая после решения Совета послов в Париже в январе 1921 г. об организации приходов в соответствии с приходским уставом, принятым на Всероссийской Поместном Соборе 1917–1918 гг. Первоиерарх Элладской Церкви митрополит Афинский Мелетий и министр иностранных дел Греции Политис сообщили российскому посланнику и митрополиту Платону, что идея организации русского прихода нарушает порядок церковной жизни в Греции, где каждый член Церкви должен независимо от своей национальности подчиняться общим правилам местной церковной жизни. В разговоре с владыкой Платоном в марте 1921 г. митрополит Мелетий прямо заявил, что придание русскому приходу статуса юридического лица почти совершенно исключено, хотя он лично и готов всячески помогать русским в сплочении вокруг их церкви. Для успокоения владыки Платона митрополит добавил, что русской церкви в Греции, даже в случае появления в Афинах советского посольства, не угрожает опасность потери своего статуса и тем более закрытия, так как она действует в православной стране. Кроме того, выяснилось, что в Афинах не существует достаточно крупной и богатой колонии русских, которые могли бы без особых усилий содержать церковь и членов ее причта[1324].
В этой ситуации Е.П. Демидов решил вместо прихода организовать «Союз русских православных христиан в Греции» – духовно-просветительское общество, устав которого находился бы в соответствии с духом определений Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 гг. и в то же время отвечал требованиям греческих законов. Это хорошо продуманная инициатива увенчалась успехом, и 23 июня 1921 г. греческий суд утвердил устав союза, благодаря чему последний получил статус юридического лица. Устав, предполагавший «удовлетворение духовных, нравственных и общественных потребностей эмигрантов» и «поддержание в надлежащем состоянии русской православной церкви Св. Троицы», был также рассмотрен Высшим Русским Церковным Управлением за границей. Председателем союза оказался выбран настоятель храма протоиерей Сергий Снегирев, а его заместителями – С.И. Демидова и Л.А. Сенько-Поповский (о. Сергий являлся председателем «Союза русских православных христиан» до конца 1925 г.). При этом Свято-Троицкая церковь еще несколько лет оставалась в ведении Российской миссии, а ее настоятель числился в списке дипломатов. В первые годы своего существования Союз регулярно проводил церковные собрания и об их решениях извещал митрополита Антония (Храповицкого) и Высшее Русское Церковное Управление за границей[1325].
В феврале 1923 г. Е.П. Демидов, предвидя признание Грецией советской России и приезд в Афины ее представителей, передал в распоряжение «Союза русских православных христиан в Греции» Свято-Троицкую церковь и храм св. кн. Ольги в Пирее. В марте того же года Совет послов прекратил высылать из Парижа средства на содержание причта[1326]. Недостаток средств на содержание Свято-Ольгинского храма вынудил Союз обратиться за помощью к правительству Королевства сербов, хорватов и словенцев, которое сразу же взяло церковь под свое покровительство с выплатой необходимого содержания[1327].
В 1922 г. «Союз русских православных христиан в Греции» предпринял попытку пригласить в Афины на постоянное место жительства русского архиерея. 17/30 мая этого года Высшее Русское Церковное Управление за границей указом № 248 постановило учредить Греческую епархию и назначило управляющим русскими церковными общинами в Греции, Северной Африке и на Кипре с резиденцией в Афинах неоднократно упоминавшегося ранее епископа Екатеринославского и Новомосковского Гермогена (Максимова), который одновременно занял пост настоятеля Свято-Троицкого храма при Российской миссии на земле Эллады[1328].
В конце мая 1922 г. епископ Гермоген поселился в Афинах, где первоначально был в целом дружественно принят митрополитом Афинским Феофилом (правда, тот отказался утвердить права епископа как епархиального архиерея, даже с условием распространения его власти только на русских прихожан). Владыка Гермоген, согласно указу № 310 Высшего Русского Церковного Управления за границей от 13 июля 1922 г., учредил Временный Епископский (Епархиальный) совет из избранных верующими двух священнослужителей и двух мирян под своим председательством[1329], организовал канцелярию.
12 мая 1922 г. настоятель Свято-Ольгинской церкви в Пирее протоиерей Павел Крахмалев указом Высшего Русского Церковного Управления за границей был перемещен на пост настоятеля Свято-Троицкой церкви в Афинах, а на его место назначен протоиерей Сергий Снегирев. Это решение встретило сопротивление со стороны российского посланника в Греции Е.П. Демидова, который заявил, что храм Пресвятой Троицы является посольской церковью, и назначение его настоятеля надо согласовывать с руководством российского дипломатического корпуса – Советом послов в Париже. Русская миссия в лице Е.П. Демидова отказала в признании нового настоятеля и в отпуске средств на его содержание до получения указаний по этому вопросу от Совета послов[1330]. В результате о. Павел остался настоятелем Свято-Ольгинской церкви.
Дополнительные сведения об управлении русской приходами в Греции имеются в докладной записке «Об образовании Высшего русского Церковного Управления за границей», которую протоиерей Павел Крахмалев 20 апреля 1923 г. написал архиепископу Афинскому Хризостому: «.Преосвященный Епископ Гермоген, кроме того, состоит с 30 мая 1922 года временно Управляющим Русскими православными общинами в Греции (с благословения Афинского митрополита, что объявлено в греческих официальных и духовных органах печати (в Египте и на о. Кипр). При русской православной посольской церкви в Афинах в 1920 г. образован “Союз русских православных христиан в Греции”, устав утвержден местною греческою властью, цели деятельности Союза изложены в параграфе № 3 его устава, где сказано, что “…руководствуясь положениями, разработанными московским церковным Собором 19171918 г. по вопросам о православном приходе, Союз ставит своими целями: удовлетворение духовных, нравственных и общественных потребностей находящихся в Греции русских православных христиан, оказание им культурнопросветительской помощи”»[1331].
Однако деятельность владыки Гермогена в Греции оказалась недолгой. В начале 1923 г., после катасрафического поражения греческой армии в войне с Турцией, в стране произошел государственный переворот, королю Константину и прежней «правительнице» Ольге Константиновне пришлось уехать из страны, митрополит Феофил был уволен. Избранный архиепископом Афинским и всея Эллады Хризостом (Пападопулос) вскоре после занятия кафедры воспротивился пребыванию в своем епархиальном городе самостоятельного русского архиерея[1332].
Обеспокоенность новых греческих церковных властей вызывал даже официальный титул «управляющего русскими церковными общинами», поэтому в ходе визита епископа Гермогена к архиепископу Хризостому в апреле 1923 г. ему было заявлено, что Элладская Церковь считает епископа исключительно «духовным наблюдателем», который посещает своих русских братьев лишь ради их духовного совершенствования и утешения. Еще большую обеспокоенность вызвала организация и начало деятельности Епископского совета, так как подобных институтов в Элладской Церкви не было[1333].
20 сентября 1923 г. архиепископ Хризостом в письме к митрополиту Антонию (Храповицкому) предупредил его, что Элладская Церковь на своей территории не может признать за русскими права, которого и сама не имеет перед светскими властями страны, и отметил, что формирование Епархиального органа не является необходимым, поскольку в Греции существуют лишь три русские церкви и количество их прихожан очень мало. Владыка Хризостом также подчеркнул, что формирование Епископского совета или любого другого органа с законодательными функциями, у которого есть свой устав и печать, возможно лишь с разрешения светских властей Греции[1334].
Дополнительные трения вызвал вопрос о юрисдикции бракоразводных процессов. Когда Епископский совет во главе с епископом Гермогеном приступил к решению этих процессов среди русских беженцев, Элладская Церковь отреагировала на это негативно. Согласно греческому законодательству, лишь после развода гражданским судом приступали к церковно-каноническому расторжению брака. Исходя из этого, Элладская Церковь категорически отказалась признать законность бракоразводных процессов, проведенных Епископским советом[1335].