Это было далеко не так, весь период его деятельности митрополиту Гермогену все-таки удавалось добиваться заметных уступок. С осени 1942 г. православные священники начали преподавать Закон Божий в некоторых хорватских школах и начал издаваться составленный по григорианскому стилю православный календарь «Огниште» («Огнище»). В первом календаре на 1943 г. были помещены фотографии и цитаты из выступлений Павелича, в календаре на 1944 г. выделялась антибольшевистская статья «Православная Церковь в СССР». В октябре 1944 г. был издан третий – последний календарь на 1945 г. В нем опубликовали произведение одного из известных православных богословов бывшего епископа Далматинского Никодима (Милаша), однако в обширной вступительной статье редактора календаря Савича Марковича Стедимлии говорилось о смысле и значении «светославия» и негативной политической роли Сербской Православной Церкви в прошлом и настоящем[485].
С начала апреля 1944 г. в Загребе два раза в месяц стала выходить газета «Глас Православльа» («Голос Православия», редактор С.М. Стедимлия), которая была задумана для содействия объединению православного населения, ее последний 14-й номер появился 15 апреля 1945 г. 13 октября 1943 г. хорватский премьер-министр Николай Мандич впервые ввел в свой кабинет православного министра (без портфеля) – адвоката из Сараево доктора наук Савву Бесаровича.
Продолжалось восстановление закрытых и частично разрушенных в 1941 г. православных храмов. 6 июля 1943 г. в с. Ралиева вблизи г. Сараево была открыта церковь свт. Николая Чудотворца. Освящение и торжественное богослужение в храме в присутствии начальника местного гражданского управления совершил иеромонах В. Радованович. Всего до конца войны в Хорватии было восстановлено и открыто около 20 православных церквей, но ни одного монастыря.
Митрополит Гермоген неоднократно пытался добиться признания Хорватской Церкви со стороны Поместных Православных Церквей, но без особого успеха. Первоначально владыка безрезультатно обратился к Константинопольскому Патриарху, добиться признания у него не помогла даже активная помощь Министерства иностранных дел Хорватии. Вселенская Патриархия сочла за лучшее оставить письмо владыки Гермогена без ответа. Затем митрополит написал главам Болгарской и Элладской Церквей. Единственный положительный комментарий о реакции в православном мире прозвучал в хорватской прессе относительно Болгарского Синода, который якобы «с радостью приветствовал основание Хорватской Православной Церкви»[486].
27 июля 1942 г. митрополит Гермоген сообщил служившему в Стамбуле настоятелем прихода при русском подворье афонского скита св. прор. Илии архимандриту Серафиму (Палайде) о создании Хорватской Православной Церкви, и предложил о. Серафиму занять пост епископа в ней. Владыка Гермоген просил архимандрита в случае принятия этого предложения получить разрешение на поездку в Хорватию и Хиротонию у Вселенского Патриарха. Однако о. Серафим ответил отказом[487].
14 ноября 1942 г. митрополит отправил письмо Патриарху Румынскому Мирону, указав в нем: «Волею Божией мое смирение было призвано возглавить Хорватскую Православную Церковь. Во время великих искушений, ниспосланных на часть святого Православия, мне было суждено оставить тишину монастырского уединения, занять эту должность, которую ныне выполняю, взять кормило Православной Церкви и собирать чад ея в одно стадо, по словам Первоначальника Господа Иисуса Христа, восстановить покой и благочестие, любовь и правоверие Православия в Хорватии, где вихрь мировой войны восколебал и смутил Православие, вызвал расстройство, растление и полное безумие». Владыка Гермоген выражал надежду «на моральную поддержку, братское отношение, родственную любовь и одобрение». Ответ нового Румынского Патриарха Никодима через хорватское посольство в Бухаресте последовал только 23 апреля 1943 г. В нем говорилось о решении Румынской Православной Церкви официально не признавать Хорватскую Церковь со ссылкой на позицию Константинопольского Патриарха, однако содержалось обещание оказать моральную помощь и принять для обучения в высших духовных школах Румынии молодых хорватских клириков[488].
Правда, сам митрополит Гермоген на допросе 20 июня 1945 г. оценил реакцию Румынской и Болгарской Церквей следующим образом: «.через посольство Румынии в Загребе я в письменной форме информировал Патриарха Румынского, и он признал меня за митрополита Хорватской Православной Церкви и без согласия Вселенского Патриарха. Болгарский посол не захотел принять мой доклад для Болгарского Патриарха, таким образом, я был вынужден направить письменный доклад архимандриту в Черепищу. Он проинформировал церковный Синод в Болгарии о моей интронизации в митрополита Загребского и сообщил мне, что Болгарский Синод признал бы меня, но в связи с военными событиями желает избежать крупных разногласий с Константинопольским Патриархом»[489].
Следует отметить, что, по сообщению хорватского посланника в Риме М. Лорковича, Ватикан положительно отреагировал на появление Автокефальной Хорватской Православной Церкви, расценив ее создание в качестве пути к возможной унии с Католической Церковью[490].
Со стороны официальных хорватских властей преследование православных сербов приостановилось, но со стороны военизированных формирований усташей оно продолжалось. Так, например, в докладе немецкого посольства в Загребе от 26 октября 1942 г. отмечалось, что 11 октября всё до того времени мирно жившее двухтысячное православное население с. Кукуевич было убито или заключено в концлагерь; в середине октября усташи провели насильственное удаление населения в районе Босанска Дубица – Ясеновац, что вызвало рост повстанческого движения и т. д. На заседании Сербского Синода 15 января 1943 г. обсуждалось разрушение усташами в Славянском Броде часовни и церковного кладбища, причем было решено восстановить их, если появится возможность[491].
Факт продолжения усташами репрессий германский МИД в своей аналитической записке от 15 июня 1944 г. считал одной из основных причин малого успеха всей попытки создания Хорватской Православной Церкви (многие усташи по-прежнему называли всех православных сербами и поэтому убивали их). В качестве другой причины указывалась личность «царского эмигранта» митрополита Гермогена, якобы отвергаемого многими сербами. Кроме того, «банды Тито» по приказу Сталина пересмотрели прежнюю коммунистическую враждебность к религии и, чтобы «поддержать сталинский религиозный маневр», «ведут с собой перешедших к ним православных попов»[492].
Численность Хорватской Православной Церкви весь период существования оставалась небольшой. За 1942 г. (с 25 июня по 27 декабря) официально были назначены 70 священнослужителей, к концу года имелось 42 прихода. К Рождеству 1943 г. владыка Гермоген наградил своим указом 40 священнослужителей: палицей – двух протоиереев, саном игумена – трех иеромонахов, саном протоиерея – трех священников, золотым наперсным крестом – одного игумена и двух протоиереев, красным поясом на подрясник (по сербскому обычаю) – 18 хорватских (сербских) священников и 11 русских.
В феврале 1943 г. в списке платящих налоги священников значились 73 человека. Однако в дальнейшем их число снижалось: в мае 1943 г. 65 священников обслуживали 55 постоянных и 19 временных общин. В январе 1944 г. в Хорватской Церкви имелось 57 священнослужителей, но в конце этого года из нее в результате резкого осложнения военной ситуации вышли 20–25 членов клира, и в дальнейшем митрополиту Гермогену подчинялось лишь около 30 священников. При этом несколько священнослужителей: Николай Вукойевич, Любомир Врцель, Николай Стойсавлевич, Наум Милкович, Мирко Вуйатович и Никанор Калик перешли служить в Динарийскую дивизию четников (действовавшую в Герцеговине, в районе г. Книна). Уходили от митрополита Гермогена в конце 1944 г. и русские священники, например отцы Николай Семченко и Димитрий Мрихин. Приходы Церкви имелись лишь в тех районах «независимого государства Хорватия», которые прочно контролировались правительством[493].
Острая нехватка духовенства и необходимых средств для ремонта храмов и совершения богослужений ощущалась постоянно, при этом святое миро получали из Болгарии и Румынии. Несмотря на то что митрополит еще в июле
1942 г. говорил в германском посольстве о возможности назначить трех епископов – одного русского и двух сербов, через два года из-за административных сложностей и недостатка кандидатов создание задуманных епископств еще не осуществилось.
Нехватку духовенства пытались решить различными способами. В июле
1943 г. Хорватская Православная Церковь послала в Болгарию своего представителя, которому удалось установить официальные контакты с Болгарским Священным Синодом. В результате этой поездки 22 августа было заключено соглашение между Хорватской и Болгарской Церквами о принятии для учебы в Богословский институт при Черепешском монастыре в Болгарии 30 хорватских подданных – кандидатов во священники. В дальнейшем планировалось их обучение в Софийской и Пловдивской духовных семинариях. Правда, для учебы в Болгарии поехали только девять человек[494].
«Разношерстная» Хорватская Церковь, хотя бы в том шатком виде, в котором она существовала, в значительной степени держалась благодаря личности митрополита Гермогена. Внук протоиерея Серафима Купчевского М.А. Шардт-Купчевский, несколько идеализируя владыку, в основном справедливо писал: «Владыка Гермоген своей благодатной мудростью сумел удержать вокруг себя разнородные элементы. Новая Церковь стала многонациональной. Кроме сербов и хорватов ее членами были черногорцы, македонцы, болгары, румыне, цыгане, албанцы, русские, русины, украинцы и возвратившиеся в православие униаты. Владыка Гермоген сразу снискал любовь и уважение всей своей паствы, которая нашла в нем не только духовного руководителя, но заботливого сердечного отца, советника и защитника. Отличаясь редким талантом проповедования, владыка Гермоген обращался к своей пастве, призывая всех стремиться ко Христу Спасителю и искать Его в своей жизни, воспламенял сердца колеблющихся и своим примером смирял ропотников»[495].
Последние церковные награды митрополит Гермоген вручил в конце марта – начале февраля 1944 г. 34 священнослужителям, в том числе 11 русским: архимандриту Николаю (Руженцеву), иеромонаху Лукиану (Андриевскому), протоиереям Петру Попову, Михаилу Милоградскому, Сергию Селивановскому, священникам Василию Добронравову, Вениамину Романову, Михаилу Песоцкому, Ивану Мрачковскому, Серафиму Купчевскому и Василию Юрченко. Из других русских священнослужителей входивших в Хорватскую Православную Церковь, можно назвать иеромонаха Платона (Бондаря), протоиереев Димитрия Извольского, Димитрия Кутенко, Димитрия Мрихина, священника Евгения Погорецкого, протодиаконов Алексия Борисова и Алексия Ежисова[496].
Ведущий историк Сербской Церкви второй половины XX в. Джоко Слийепчевич даже писал: «В иерархии Хорватской Православной Церкви было намного больше русских священников, чем сербских, хотя были и сербы»[497]. Правда, это утверждение являлось ошибочным, – русские священнослужители составляли лишь около трети духовенства Хорватской Церкви. В то же время, согласно донесению Ганса Хелма от 29 января 1943 г., существовала оппозиция против митрополита Гермогена как русского по происхождению, и против его русских помощников. При этом к данной оппозиции примыкали и сербские священники, не вступившие в Хорватскую Православную Церковь[498].
Единственный православный епископ – Спиридон (Мифка) – был назначен по предложению министра юстиции и культов указом Павелича от 8 августа 1944 г. в Сараево. О. Спиридон родился 9 апреля 1902 г. в Самоборе (вблизи Загреба) в семье хорватов-католиков, в 1924 г. перешел в православие из католичества, в 1927 г. окончил Духовную семинарию в Сремских Карловцах, в 1938 г. был рукоположен во священника в Босанской Крупе, в начале 1941 г. принял монашеский постриг в Николо-Чачском монастыре, после оккупации Югославии уехал в Германию, где около шести месяцев проживал в Дортмунде и семь месяцев в других местах, лишь в конце 1942 г. вернулся в Хорватию и был назначен настоятелем прихода в Горажде. По свидетельству немецкого посла Каше, митрополит Гермоген не вполне был согласен с назначением о. Спиридона епископом из-за моральных качеств последнего[499]. Архивные документы за ноябрь 1943 г. показывают, что митрополит несколько раз наказывал о. Спиридона из-за его неприличного поведения, но в апреле 1944 г. под давлением властей был вынужден возвести его в сан игумена, а затем и в сан архимандрита[500].