Особой была ситуация в Республике Македония, где часть проживавших там русских священников и монахов осталась служить после окончания Второй мировой войны и фактически вошла в состав неканоничным образом провозгласившей свою самостоятельность Македонской Православной Церкви. Среди них можно назвать несколько бывших насельников русских обителей Афона. Так, например, игумен Ананий (Герасимов) приехал со Святой Горы в Македонию в 1921 г. Здесь отец Ананий был насельником, а затем и духовником нескольких монастырей в Скопленской епархии, и всюду он оставил глубокий след в душе братии и посещавших монастырь паломников. Игумен подвизался в монастыре св. Георгия в с. Делядровци, в монастыре Пресвятой Богородицы вблизи с. Побожье, в монастыре св. Георгия в с. Беляковци, а с 1936 г. в одном из самых больших женских общежительных монастырей Македонии – обители св. Иоакима Осоговского. Отец Ананий был духовником этого монастыря, заботился о молитвенной и духовной жизни инокинь вплоть до своей кончины 1 января 1963 г.
Другой святогорец – игумен Варсонофий (Колыванов) – с 1930-х гг. служил духовником монастыря Пресвятой Богородицы в с. Побожье, где скончался и был похоронен 16 февраля 1955 г. Еще один русский святогорец – монах Серафим – скончался и был погребен в 1960 г. в монастыре свт. Николая Чудотворца в с. Любанци, где провел около 20 лет. Местом погребения его мощей служит колокольня, которую он сам и построил. При этом отцы Варсонофий и Серафим после войны часто подвергались притеснениям со стороны коммунистических властей[850]. Бывший насельник русского Спасо-Преображенского Валаамского монастыря иеромонах Исидор и после войны подвизался в монастыре св. Афанасия в с. Лешок, где скончался 20 апреля 1952 г.[851]
До 1945 г. в Кичевском монастыре пребывала русская община сестер, после чего она во главе с игуменью Диодорой (Дохторовой) перешла в Благовещенский монастырь Белградской митрополии, но при этом семь русских монахинь и послушниц остались в Кичевской обители Благовещения Пресвятой Богородицы. Из них наиболее известной была схиигумения Салафаила (в миру Нина Линдебанова, 1890–1988). Она родилась в г. Холме Российской империи в богатой еврейской семье и после видения ей в 14 лет Божией Матери убежала из родительского дома в Леснинский женский монастырь, где была крещена и позднее приняла монашеский постриг с именем Агриппина. В 1920-е гг. она проживала в русском Хоповском монастыре в Сербии, а с 1936 г. – в Кичевском монастыре. Во время войны инокиня заболела раком, и когда надежды на спасение не было, обратилась к Богородице перед ее чудотворной иконой со словами: «Пречистая Дево, если оставишь меня жить, я никогда не покину Тебя!» Поэтому в 1945 г. мать Салафаила с шестью другими русскими инокинями осталась в Кичевской обители (где пребывала до 1988 г.). Все они позднее были погребены вместе с ней на монастырском кладбище: схимонахиня Варвара, монахини Рафаила, Таисия, Олимпиада, Варвара и послушница Елена[852].
Русское сестричество в монастыре Пресвятой Богородицы у с. Побожье также перестало существовать в 1945 г., когда большинство сестер расселилось по разным монастырям Македонии и Сербии. Однако несколько русских монахинь все-таки остались в прежней обители. В важном духовном центре Македонии – Спасо-Преображенском монастыре в с. Зрзе (вблизи г. Прилепа) с 1948 г. пребывали схиигумения Ирина (в миру Зоя Косицкая, 1891–1962) и послушница Анна (впоследствии схиигумения Параскева). В тот период, когда мать Ирина была настоятельницей Спасо-Преображенской обители (до 1962 г.), духовниками в ней служили русские эмигранты – архимандрит Григорий и иеромонах Савватий. Духовное чадо схиигумении Ирины – сестра Анна 16 апреля 1967 г. была пострижена епископом Преспанско-Пелагонийским Климентом в малую схиму с именем Параскева и назначена настоятельницей монастыря. Скончалась она через несколько недель после поездки в СССР в 1975 г. На постаменте ее надгробия в виде русских восьмиконечных крестов вырезаны слова: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил». Кроме того, русская монахиня Екатерина до середины 1950-х гг. пребывала в Михаило-Архангельском монастыре в Вароше (г. Прилеп), монахиня Марина – в монастыре св. Илии Пророка в с. Мирковицы и т. д. Следует упомянуть также, что в 1950-х – 1960-х гг. в Битоле еще действовала русская церковь Пресвятой Троицы[853].
Служащий ныне в составе клира Македонской Православной Церкви игумен Никон (Трайковский) в своей монографии отмечал: «После Второй мировой войны, а в особенности после “эры Информбюро”, приходские священники – выходцы из России – чаще всего продолжали служение в тихих сельских храмах, не привлекая внимания новых властей. Незначительная их часть переселилась в другие страны, в которых Русская Заграничная Церковь имела потребность в организации церковной жизни, и лишь единицы решили уехать в Советскую Россию, русские клирики, даже несмотря на кризисные годы Информбюро, оставшиеся в Македонии, служили под омофором только что возобновленной Охридской Архиепископии Македонской Православной Церкви. Многие русские священнослужители опосредованно содействовали открытию двух духовных учебных заведений – Среднего богословского училища и Богословского факультета в Скопье»[854].
Между тем число русских жителей в Югославии в целом неуклонно сокращалось. Так, согласно официальной переписи населения, в республике Сербия их проживало: в 1948 г. – 13 691, в 1953 г. – 8 102, в 1961 г. – 7 223, в 1971 г. – 4 920, а в 1981 г. – только 2 873[855]. В Словении в 1948 г. проживал 561 русский, в 1955 г. – 489 и т. д. При этом подворье Московского Патриархата сохранилось и успешно продолжает свою деятельность до настоящего времени.
3. Русское благочиние в Болгарии
В начале сентября 1944 г. в Болгарию вступили советские части III Украинского фронта, а 9 сентября в стране произошел переворот, в результате которого к власти пришло прокоммунистическое правительство Отечественного фронта. Возглавлявший благочиние Русской Православной Церкви Заграницей архиепископ Серафим (Соболев) не пожелал оставить свою паству и уехать из Болгарии на Запад и уже через несколько месяцев выразил желание перейти в юрисдикцию Московского Патриархата. Это лишь частично объясняется желанием спасти оставшихся в Болгарии русских эмигрантов от репрессий, указанный шаг отвечал и внутренним убеждениям архиепископа.
В феврале 1945 г. владыка Серафим через Болгарского экзарха Стефана направил приветствие Всероссийскому Поместному Собору в Москве, а Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Алексию (Симанскому) передал свои книги: «Новое учение о Софии Премудрости Божией» и «Протоиерей Сергий Булгаков как толкователь Священного Писания». По свидетельству болгарских историков, архиепископ также способствовал в это время снятию с помощью Московского Патриархата схизмы с Болгарской Православной Церкви[856].
2 марта владыка Серафим отправил Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I поздравление с его избранием, а 15 апреля 1945 г. еще одно письмо с просьбой принять его в юрисдикцию Московского Патриархата, оставив Патриаршим представителем в Болгарии, где он «сроднился со своею паствою, со своими духовными детьми, не только русскими, но и болгарами», указывая, что к советской власти будет относиться лояльно. При этом архиепископ выразил желание включить в юрисдикцию Московского Патриархата все русское духовенство в Болгарии, которое находилось в его ведении, подчеркнув: «Должен присовокупить, что в 1937 году [правильно – в 1934 г.] покойным Патриархом, тогда Митрополитом Сергием, я не был запрещен в священнослужении, когда им были запрещены почти все заграничные русские архиереи»[857].
С 6 по 23 апреля 1945 г. в Болгарии побывала делегация Московского Патриархата во главе с архиепископом Псковским и Порховским Григорием (Чуковым), составившим по итогам поездки в целом благоприятный отзыв о владыке Серафиме, охарактеризовав его как «человека аполитичного, безусловно, духовного, но очень “узкого” и политически довольно тупого, пользующегося, однако, большим уважением прихода». Советское посольство также отмечало, что архиепископ Серафим не скомпрометирован своей прошлой и настоящей деятельностью и имеет авторитет среди болгарского духовенства. В докладе владыки Григория в Совет по делам Русской Православной Церкви о пребывании в Болгарии отмечалось: «Русские приходы и их управляющий архиепископ Серафим сейчас находятся в довольно скудном материальном положении и боятся, что та небольшая субсидия, которая выдавалась правительством, может отпасть с отделением Церкви от государства. Сейчас, когда церковь св. Николая, в которой молились русские эмигранты, сгорела во время обстрела, им предоставлена очень маленькая (катакомбная) церковь св. Параскевы, они ждут передачи б. Посольской церкви. Но эта последняя должна быть сначала отремонтирована от разрушений, полученных при бомбежке города англичанами; а этот ремонт, по заявлению художника, едва ли закончится (и то лишь передней к алтарю части) только к сентябрю»[858].
На основании доклада архиепископа Григория владыка Серафим был оставлен в Болгарии и постановлением Священного Синода от 29 октября 1945 г. вместе с семью управляемыми им русскими общинами (в Софии, Пловдиве, Варне, Русе, Шумене, Пернике и при возвращенном храме-памятнике на Шипке) принят в юрисдикцию Московского Патриархата с непосредственным подчинением Святейшему Патриарху Алексию I. 30 октября последовал соответствующий указ Патриарха, подтвердивший полномочия владыки Серафима по управлению русскими приходами в Болгарии как представителя Московского Патриархата[859].
При этом русский храм-памятник на Шипке (настоятель – протоиерей Даниил Закаблук) и церковь св. Димитрия Солунского в Пловдиве (настоятель архимандрит Сергий (Чернов)) были только фактически переданы Болгарской Церковью в ведение архиепископа Серафима, церковно-каноническая передача этих храмов Болгарским Синодом Московскому Патриархату произошла летом 1946 г.[860]
В мае 1946 г. при посещении Болгарии церковной делегацией во главе со Святейшим Патриархом Алексием I архиепископ Серафим от лица русских верующих приветствовал Предстоятеля Московского Патриархата[861]. Однако, уйдя из РПЦЗ, владыка Серафим не стал «бросать в нее камни», как некоторые другие перешедшие в Московский Патриархат архиереи. Кроме того, и после 1945 г. архиепископ иногда произносил резкие антикоммунистические высказывания, даже, по некоторым сведениям, называл советскую власть «сатанинской»[862].
В 1946 г. кафедральным храмом архиепископа Серафима (Соболева) вновь стала русская посольская церковь свт. Николая Чудотворца. Сразу же после ее частичного разрушения в 1944 г. Министерство благоустройства начало восстановительные и реставрационные работы, однако они заняли несколько лет. В конце 1944 г. заместитель председателя Контрольной комиссии союзников по антигитлеровской коалиции генерал-полковник Сергей Бирюзов потребовал от болгарских властей ускорения реставрации и восстановления росписей. Поскольку, согласно советско-болгарскому протоколу от 6 июля 1940 г., СССР передал Никольский храм в безвозмездное пользование сроком на 15 лет Болгарии, расходы на восстановление церкви полностью взяло на себя болгарское правительство. На возрождение церкви из бюджета страны было выделено 8 миллионов левов, а всего в процессе ее реставрации было затрачено 12 197 189 левов. Поврежденная живопись южного нефа была восстановлена русским художником-эмигрантом Михаилом Малецким, который впервые почистил и укрепил росписи, а также отреставрировал некоторые иконы. В реставрации принимал участие и болгарский художник Н. Костов, который 30 лет назад, будучи студентом, расписывал храм под руководством профессора М.Т. Перминова[863].
Реставрацию Никольской церкви, в основном, закончили специально к визиту в Болгарию Святейшего Патриарха Алексия I. 4 декабря 1945 г. Болгарский экзарх Стефан писал министру иностранных дел и исповеданий, что восстановление русской церкви свт. Николая Чудотворца еще не завершено, и просил помочь в этом деле, так как храм должен освятить Патриарх Московский и всея Руси[864]. Весной 1946 г. советское правительство остановило действие протокола о временном пользовании русской посольской церковью болгарской стороной и передало храм в пользование архиепископа Серафима.
После окончания основных ремонтно-восстановительных работ, накануне Вербного воскресенья Никольская церковь была освящена, и на само Вербное воскресенье 1946 г. владыка Серафим отслужил в ней праздничную службу. Таким образом, после долгого перерыва русская община вернулась в свой родной храм. По воспоминаниям современников, незабываемым было и празднование Пасхи в 1946 г. Храм был еще в лесах, однако множество народа. Вместе с церковным хором Н.И. Капустина пел хор военнослужащих, находившихся в тот период в составе советских войск в Болгарии. «Пела и славила Воскресшего Христа вся Святая Русь – русское зарубежье с Русью воинской славы», – вспоминал один из участников празднования[865].
Святейший Патриарх Алексий I во время своего первого приезда в Софию 22 мая, в день престольного праздника, когда отмечается перенесение мощей свт. Николая Чудотворца, посетил Никольскую церковь. В этот день впервые в истории Болгарии Божественную литургию совершил Предстоятель Русской Церкви патриаршим чином. Ему сослужили митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий (Чуков) и архиепископ Серафим (Соболев). На литургии присутствовали многие архиереи – члены Болгарского Священного Синода и регент Царства Болгарии профессор Венелин Ганев. Патриарха с хлебом и солью встречали члены приходского совета и руководство сестричества, многочисленные прихожане.
В приветственном слове архиепископ Серафим выразил радость русских верующих в связи с тем, что они снова находятся в общении с Матерью-Церковью: «Двадцать пять лет мы были разобщены с Матерью нашей – Церковью Российской. Но это разобщение было чисто внешним явлением, ибо в сердцах наших было полное единение с вами, со всеми братьями нашей Родины. С нами было то, что наблюдается на поверхности и в глубине океана. На поверхности его от внешних и случайных причин бывают различные течения, а в глубине океана идет всегда и неизменно одно течение. Так и в глубине нашего существа, в глубине наших сердец было и есть одно неизменное стремление к Матери нашей Церкви»[866]. Патриарх в ответном слове поблагодарил за приветствие и подарил храму старинную русскую икону свт. Николая Чудотворца (к прискорбию, украденную весной 1991 г.).
2 июня 1946 г. владыка Серафим написал два рапорта Святейшему Патриарху Алексию I: о необходимости выделить 600 тыс. левов на постройку одноэтажного дома для сторожа и канцелярии при церкви свт. Николая Чудотворца, а также о ежемесячном финансировании русского духовенства в Болгарии из сумм Московской Патриархии в размере 168 тыс. левов (ранее средства выделяли болгарские митрополии и частично Министерство иностранных дел). 18 июня Священный Синод решил удовлетворить эти ходатайства, и в августе Совет Министров СССР выделил необходимую валюту[867].