Там еще был замечательный вопрос. Эта провокаторша, которая задавала вопросы Надежде Константиновне, спросила, какое зрение было у Владимира Ильича, как он вдаль видел? Крупская ответила, что он замечательно видел вдаль, «но моя мама видела лучше». Зря тещу не назначили — она вдаль видела лучше!
Так вот, сначала было подполье, а потом они вышли из него. И тут тоже было подполье. Только вот в чем вопрос: «А у якобинцев подполье было во время Французской революции?» Самое же интересное — это подполье, а не когда они из него выходят. Самое интересное, когда они — явки, ставки, фальшивые имена и вместе собираются. А когда граф Монте Кристо был в подполье, как было интересно!
Вот этот андеграунд — самое интересное. Потому что первые признаки, первые знаки христианского искусства находятся именно там. В так называемых, римских катакомбах. Второй вопрос: «Что такое христианское подполье?» Причем, не только в Риме. Но даже в Риме никто на этот вопрос ответить не может.
Исследователи сейчас имеют две или три версии. Одна версия заключается в том, что мы с вами видим. И это, скорее всего, так. Эта фантастическая коммуникационная система, где проходят водопроводные и канализационные трубы. И всем очень хорошо известно, что Рим имел еще один Рим коммуникационных систем. А как туда попадали? А вот через эти круглые штуки в асфальте. И у нас сейчас точно такие же. Только у них там было намного чище и светлее. Это было такое метро. И там собирались вот эти вот раннехристианские общины.
Но самое интересное заключается в том, что они хоронили там своих великомучеников и епископов. И благодаря этому мы имеем в катакомбах реальные захоронения первых великомучеников.
Римские катакомбы
Они, конечно, сделали там вентиляцию — римляне плохо строить не могли. Они там себе читали, что-то. Вопрос в том, что именно они читали? Это отдельный вопрос, потому что четырехстопное Евангелие было написано только в VI веке. Так что им еще было 600 лет до того, чтобы почитать, что следует. Они не знали, что они читают. Они совсем не знали, потому что само христианство родилось идеологически. Вы не поверите, вы удивитесь, но по-настоящему христианство родилось в борьбе с ЕРЕСЬЮ. Ересь родилась до вероучения. А наше подполье с троцкистами или с меньшевиками? Там же борьба гудела! А якобинцы-революционеры французские? Друг друга из объятий, что ли, не вынимали? Или они друг с другом спорили: какой должна быть идеальная Франция?
Там были очень интересные ереси. Сейчас мы не очень точно знаем, кто из тех (кто там похоронен), из этих святых, к какому направлению принадлежали. Но факт остается фактом. Поскольку историю делает история и нам она не доверяет вообще. То она устраивает обязательно какое-то шоу, потому что понимает, что мы будем болтаться бесконечно долго. Так вот, чтобы все-таки, каким-то образом, как-то поставить на место историческую ситуацию, она для этого устраивает исторические фейерверки.
Например, я вам сейчас об одном таком фейерверке расскажу. Это очень интересно. Адриану не дали поставить алтарь Христов в Пантеоне. Почему? А было рано! Ну, поставили бы его. И все было бы кончено, никакого христианства не было бы. Нет, оно было бы, но совсем другим.
Надо было подождать еще. Пока, наконец, маховик разгонится как следует. Чтобы их меньше преследовали, меньше вешали, меньше мучили.
И вот, к тому моменту, когда приличным римлянам омерзело и они не могли уже видеть все то, что их окружало — они стали христианами.
Я хочу остановиться на двух моментах. Это на Адриане, который лишился «божественного» титула и из-за этого уехал в Грецию. И Императоре Диоклетиане — один из моих самых любимых персон. Я его, конечно, очень и нежно люблю. Император Диоклетиан был гениальный человек, абсолютно не совпавший со временем. И как говорил Лев Николаевич Гумилев: «А что делать бедному пассионарию, если они не совпали со временем». Где им место? В сумасшедшем доме? Всё. Или, как пел Высоцкий: «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков». Что делать пассионарию, что делать гениальному человеку Диоклетиану? Он благороден был, он даже не хотел один управлять Империей, он взял своего двоюродного брата Максимилиана в помощники. И тот вместе с ним ушел в отставку. Они вместе взяли престол и вместе вышли в отставку. Максимилиан не подсиживал ни его, ни кого-то другого. А вот племянник Максимилиана — тот самый Константин — стал делать Византию. Он был сыном родного брата Максимилиана, генерал-губернатора и наместника Великобритании. А Константин воевал в Галлии. Ну, они посмотрели, какой он парень солдатский, энергичный, такой шикарный мужик и решили, что пущай правит. А сами сказали: «С нас хватит. Всё. Мы становимся садоводами. Нас здесь с вами больше нет».
А ведь до этого он хотел укрепить Империю, издать законы, возродить армию. И когда он решил сделать последний рывок, то стало ясно, что это абсолютно ни к чему не приведет и силы покинули его. А тут еще выясняется, что жена под боком — христианка, любимая дочка под боком — христианка, жених дочки — христианин. Сердце его разрывается, а он Римский Император… И он сделал удивительную вещь — исторически гениальную. Он даже не представлял, что совершает исторически-гениальный поступок. Он даже не подозревал, что совершает исторически-гениальную акцию.
Как преследовали христиан, вы знаете, да? В кучку и на стадион, а дальше — у кого какое воображение. Кто со зверями, кто еще с чем-то. А у этого возникла идея, как у настоящего большого государственника: судить их, как врагов народа. И стали их судить политическими процессами, устраивать политические процессы с дознанием. А те говорили: «Нет, не отрекусь!» А вот отрекись, а то сейчас руки-ноги переломаем. А те своё гнут: «Ломай!» Публично, театрально. Все протоколы велись — это же Рим! Я вам клянусь, даю слово: две трети всех существующих христианских мучеников сделал Император Диоклетиан на индивидуальных судебных процессах. Ну, как вам это нравится? Вот и Святого Каллиста и главного нашего героя всех времен и народов — Святого Себастьяна, у которого в катакомбах мы находим все его приметы и захоронение.
Что он делал? Вы знаете, что такое индивидуальный политический процесс? Имена помним? Помним! А когда в коллективе — нет. А когда индивидуально — помним. А существуют протоколы. А что стало с этими протоколами, как вы думаете? Вот они-то и стали основой новой литературы, которая называется «Житие святых». Вы думаете, откуда оно взялось? Из документов. То есть, они дают очищенный образ, воспаривший. Они дают образ нового героя. Вы понимаете? Нового героя!
Диоклетиан двумя своими руками, вместе со своим дорогим Максимилианом, создали практически, я клянусь вам, всех христианских великомучеников! И когда дело дошло до России, мы — бе-ме, а национальные-то нужны, это что же, куда ни плюнь, а они все Диоклетианом сделаны. Ну, Ярослав, у которого Киевское государство, подумал и решил, что ему национальные святые нужны! Он и выбрал для этой цели двух своих братьев. Старшего Святополка Окаянного, которого терпеть не мог, и который у него все Новгород пытался хапнуть. Чего это он ему Новгород будет отдавать, с какой стати? Двух братьев укокошил — Бориса и Глеба. А они, кто были? Они были царевичами из Вышгорода. Знать ничего не знали, ни про какое христианство и охотились на соколиной охоте — один постарше, второй помоложе. Их пришили, Ярослав им тут же похороны устроил, как надо. Я житийные иконы Бориса и Глеба обожаю. Они прижились, потому что таких биографий еще не было — они были так замечательно созданы. Там два царевича из Вышгорода, милые были очень парни, самое в них было замечательное то, что они не успели ни жениться, ни нагрешить. Никого не убили, греха за душой не имели. Чистые, хорошие, милые юноши. У папы жили под боком, любимые дети. И, нате вам — братец Святополк Окаянный. А он ли это, сказать нельзя. Но дело было сделано! И первые два русских национальных святых, которые очень любимы, были все-таки выдвинуты. Откуда? Из собственной семьи Ярослава Мудрого. Его же собственные, родные братья. А до этого только ранние христианские мученики, отработанные Диоклетианом. Это вы мне поверьте. Можете мне верить. А уж, как их собирали — это сказать невозможно.
Святой Георгий, Рафаэль
«Святой Себастьян», Гвидо Рени
Я очень люблю биографии Святого Георгия и Святого Себастьяна. Просто лично я. Меня интересует не только их великомученичество и все допросы, которые вел над ними Диоклетиан. Но меня еще очень интересует их судьба. Потому что Святой Георгий — это восточный святой, а Святой Себастьян — западный. Хотя, оба они были молодыми полковниками, закончившими военную академию, из аристократических семей. Декабристы. Они были ихними декабристами. Только их повесили, а не сослали в Сибирь. Вот так.
Когда Диоклетиан сказал, что ему ничего не надо и он уходит в отставку, то идея Пантеона уже оформилась. В 303-ем году Диоклетиан пошел в отставку и засел в своем огороде. В 305-ом году он тихо умер, копая огород и, стараясь забыть свое имя, отчество, фамилию и, вообще, всё-всё-всё. Но, как видите, история осталась.
ebooksa