Но взгляд ее снова погас, а я говорила, говорила, гладила ее по руке, не давая ей уйти в мертвенную отрешенность. Рассказывала о мальчишках, и она, слыша знакомые имена, немного приходила в себя. Ее взгляд становился чуть осмысленнее и только.
Появился папа, и она сразу изменилась. Так слепой котенок начинает беспокоиться, учуяв кошку. Мама вдруг заприговаривала, запричитала быстро, бессвязно, застонала, жалуясь. Он поставил столик, вздохнул обреченно, вышел, и она затихла.
Я уже была в дверях, когда взгляд ее снова прояснился, стал пронзительно-чистым, и она сказала с ужасом и радостью:
– Не моя очередь!
Я замерла на месте, а она два раза повторила эту фразу и добавила:
– Смотри, кто за последнее время: Никишин, Гоха и Володька Кочергин! Мужики идут. Не моя очередь.
В машине ты пояснил:
– За последнее время умерли в селе те, кого она назвала.
… Мы едем домой. Багровое вечернее солнце плавает в сизой мгле. Младший, наверное, глядит в окно и боится сгущающегося дыма. А может включили с Андрюшкой телевизор и смотрят, и не страшно им вовсе. Скорее бы доехать.
Шелест крыльев
Люба поднялась, нащупала мохеровые тапочки, щёлкнула выключателем. Оранжевый круг мягко лёг на колени, высветил коврик на полу.
Иришкин любимый медвежонок валялся у ножки кроватки. Люба положила его в изголовье дочери. Та спала крепко.
Двенадцатилетний сын, Паша, как всегда, сбросил одеяло на пол, свернулся калачиком. Матово светилась кожа, на спине выделялись крылышки лопаток. Люба укрыла его одеялом, и он, замычав, расправился, подтянул край пододеяльника к подбородку и блаженно заулыбался. Она не удержалась, погладила его по ершистой макушке, и, выключив свет, легла.
Мерное чакание будильника, спокойное дыхание детей…Люба лежала и думала, что она совершенно счастлива и больше нечего желать. И хорошо бы, чтобы так было всегда…
В медпункте было сумрачно и тихо. Прохлада, пропитанная слабым запахом хлорки, и невероятная, нежилая чистота.
За приоткрытой дверью, откуда в коридор проникал мягкий свет, шуршали бумажки. Послышался женский голос:
– Войдите.
Люба подхватила сынишку, потянула дверь.
Солнце било в оранжевые шторы, острым лучом чертило столешницу. Бегая по инструментам, сыпало белыми искрами.
ebooksa