Святой же возразил:
— Не скрывай дар твой от Бога, господин мой, ведь не повредит тебе это ничем, ибо никто не знает тебя. А ребенок этот — раб, и если даже расскажет он об этом, никто ему не поверит.
И вот, поскольку находились они там втроем, послушался он и, плюнув на два пальца правой руки своей, призвал имя Господне, помазал глаза мальчика, и тут же исцелились они. И восславили они Бога за удивительные чудеса. Григентий же дал бедному Захарии милостыню, тепло поблагодарил его за исцеление маленького раба и попросил его молиться всегда и о нем.
Сотоварищи же мальчика и другие, видя, что он вдруг стал здоровым, спрашивали его, кто его исцелил. Мальчик же отвечал, как научил его святой Григентий: «Я взял святой елей из светильника Пресвятой Богородицы, помазал глаза мои и исцелился!»
И кто бы поверил, что нищий обладал такой святостью! И остается только дивиться, сколько сокровенных для мира святых есть у Бога, так что никто не знает их, избранных! Нам же это показал святой Григентий.
Чудесное видение, которое явилось святому Григентию через апостола Павла
В ту ночь, когда святой Григентий спал, увидел он световидный дом, в котором он находился один. Вдруг вошли туда некие облаченные в белое юноши, прекраснейшие видом, державшие лампады и светившие ему. И ходили они, совершая литию. Вслед за ними пришел, совершая литию, и святейший апостол Павел. Подойдя близко к нему, каждый из них останавливался, ожидая другого. И стали они вопрошать друг друга: «По какой причине пришли мы сюда?» Одни говорили: «Вероятно, господин наш, апостол Божий, хочет посетить дом сей». Другие же говорили: «Ради диакона Григентия пришел сюда Апостол!»
Возгласив им мир, встал перед Григентием Апостол и двое из сопровождавших его, которые были ближе к ним. Один из них держал кадило, наполненное елеем, а другой держал бесчисленные омофоры епископские. Юноши эти были из свиты апостола Павла, которые никогда от него не отлучались.
Апостол же, взяв кадило у того, кто его держал, дал его Григентию, говоря при этом:
— Возьми сей елей и держи при себе, дабы помазывать священников и епископов.
И взял его Григентий с радостью. Затем взял Апостол омофоры и возложил их на плечи ему, сказав:
— Прими, чадо мое, и их, чтобы были они у тебя и чтобы давал ты их тем, кто по благодати Святого Духа будут достойны чина апостольского и кого станешь ты рукополагать, чтобы поставить их пастырями.
Праведный же Григентий с радостью взял и их.
И совершив литию вместе со святым, отправились они как будто в другое место. Прочие же шли за ними с пением псалмов:
Григентий же шествовал рядом со святым Павлом, неся при этом то, что вручено было ему. И было это видение необычайным, ибо кадило, которое держал он, источало множество елея, так что все одежды его сверху донизу пропитались этим елеем, а остатки пролились на ноги его и стекали на землю.
Тем временем апостол Павел шествовал между двумя юношами, как уже сказали мы, и часто влагал в уши Григентия некие слова, а потом опять отходил назад. Затем же вновь все повторялось: вновь приближался он к уху Григентия и повторял ему непостижимые и таинственные вещи, чтобы как бы напомнить ему то, что до этого сказал ему, и вновь удалялся. И вновь приближался он к нему, чтобы научать его.
Никто из находящихся рядом сотоварищей, шествующих вместе с ними, не знал, что это были за предметы, о которых они беседовали, и что за несказанные дела, о которых они советовались.
Так шествуя, пришли они к некоему святилищу, наполненному светом и радостью. Все начали петь псалмы, а затем единым гласом возгласили прошение к Господу о даровании защиты и милости Его.
Закончилось видение и сон, и Григентий, придя в себя, стал размышлять о том, что выражало это видение, которое созерцал он в течение долгого времени. Так оно было наглядно и ясно, как будто пережил он его наяву.
И, будучи просвещен свыше, понял он, что намеревается Господь вверить ему предстоятельство и управление Святою Его Церковью. Как только успокоился он, то пошел в храм Спасителя, называвшийся Константиновым, который первым из всех церквей города был построен в Риме благочестивейшим царем Константином Великим. Стоял этот храм близ Римской Патриархии, и был величественным, украшенным мрамором и мозаиками и расписанным чудесно.