Написав, он дал это женщине с советом носить записку на шее и, приказав никому не показывать этот знак изгнания демона, отпустил ее и заверил, что и сам будет молиться за нее, она же пусть молится за себя Иисусу Христу, чтобы худой бес был побежден.
В тот же вечер пошла она спать на ложе своем. А этот грязный демон, желая прийти по обычаю своему, чтобы совершить с ней нечестие, встав вдали, не смог, злодей, приблизиться, ибо не мог противостоять невидимой силе Божией, которая гнала его посредством записки святого Григентия. Оказавшись в недоумении, поскольку был он духом тонким и весьма лукавым, по злобе своей понял он, откуда пришло ему препятствие. И горько стеная, бес воскликнул: «О, коварный разбойник Григентий! Какой ущерб причинил ты мне! Какую преграду поставил ты между мною и телицей моею? Столько лет была со мной сожительница моя, с которой я каждый день радовался и услаждался телом ее, как супруги, с тех пор, как была она малой девочкой; а теперь — увы! — приходит сей проклятый губитель и чужак и противозаконно бесчинствует со мною, разлучив меня навсегда с наложницей моей!»
Сокрушаясь этими и другими словами, этот нечестивый, губивший жертву свою, отправился в вечный огонь и во тьму внешнюю, более не дерзая уже приближаться к ней.
Женщина же эта избавилась от тягостного рабства диаволу, в котором пребывала с юного возраста. Будучи глубоко признательной, припадала она к ногам блаженного Григентия и благодарила Господа и своего ходатая перед Ним за спасение.
О блаженном, который притворялся бесноватым
Однажды святой, выйдя из города, отправился на поклонение в храм святого Вонифатия, в котором хранились святые его мощи вместе с честными останками Аглаиды. Храм сей находился вдалеке от крепостных стен Рима. Идя по главной дороге, увидел он в отдалении в саду некоего безумного человека по имени Иоанн, который стоял незаметно под деревом и, заняв подходящее место и положение, кидал время от времени, изредка, камнями в проходивших по дороге людей. А некоторые дети, стоя в отдалении, часто бросали в него камнями. Однако святой Григентий заметил, что безумный Иоанн только делал вид, что кидает камни в людей, сам же был осторожен и не попадал ни в кого, а только притворялся, не причиняя вреда прохожим.
Когда же блаженный Григентий повернул в его направлении, дети и те, кто находился рядом, закричали ему: «Не подходи, брат, к этому бесноватому! Как бы он не ударил тебя!»
Однако Григентий, не послушав их слов, подошел близко к нему и увидел, что пазуха его вся наполнена камнями и он вновь готов начать кидать их в прохожих. И сказал ему праведник:
— Радуйся, брат, о Господе!
Когда же тот увидел его, то тотчас, не раздумывая, бросил на землю камни, которые держал, и, смиренно приклонив колени, поклонился ему. А встав, обнял и сказал:
— Вот избранник Божий Григентий, который согласился прийти ко мне. Я радуюсь знакомству с тобой и благодарю тебя за твой приход. Как ты, возлюбленный Христов? Как здоровье твое, о достойный удивления? Как совершаешь ты путь свой о Господе, по которому тебе еще предстоит идти? За этот путь я благодарю Христа и Бога нашего, ибо днесь дал Он мне видеть одного из наследников Небесного Его Царствия!
В то время как говорил он это, радовалась душа Григентия, ибо видел он Иоанна святым и разумнейшим, а не безумным, и потому дивился ему. В свою очередь и Григентий воздал ему приветствие, спросив его:
— Господин мой, разве нет другого способа отблагодарить Бога, кроме как притвориться безумным и претерпевать такие страдания и печали, несчастья и презрение, насмешки и побои? — Ибо видел он, как изможден был тот от сурового образа жизни и бедствий, и не было у него ни сумы, ни ложа, ни хижины, ни другого какого утешения. И потому отвращались все от него, насмехались над ним и презирали или же боялись как бесноватого.
Сей же мнимый безумец Иоанн сказал ему в ответ:
— Жил я прежде, дорогой мой, в монастыре, труждаясь о Господе. Но люди весьма чтили меня, и убоялся я нападения надменного змея гордыни, помня слово апостола Павла: «Потому что немудрое Божие премудрее человеков». Потому и решил я избрать только сей путь, которым, как ты видишь, я иду, чтобы не отпасть от Бога. Ведь знает чтимая душа твоя, что в Судный день ничто не поможет нам, и никто не сможет нам помочь, если только не закончим жизнь нашу в немощи духовной, то есть если проживем ее как «нищие духом», чтобы
Посему, господин мой, возлюбленный и избранный служитель Господа, избрал я сей путь, как ты видишь, чтобы отвести от себя опасность вечного осуждения на мрак злой и на червя мучительного, чтобы убежать от геенны огненной и страшного скрежета зубов, от невыносимых слез и жалкой жажды, от того горького и безжалостного жара, что будет жечь язык, как жжет его жестокое, немилостивое и великое наказание, а также и других вечных ужасов, которым суждено подвергнуться всем чревоугодникам, злодеям, нечестивцам, неверным и вообще грешникам, совершавшим всякое зло, которые не покаялись здесь, дабы угождать Господу.
Когда говорил это Иоанн, устрашился Григентий словам его и стоял взволнованный, плача и сокрушаясь, сознавая себя великим грешником. И говорил он про себя: «О таинство страшное! Как выдерживают избранники Божии, шествуя путем столь безмерно ужасным и скрываясь от мира так, желая возлюбить только Бога? Я же, жалкий Григентий, ни тайно, ни явно не сделал ничего хорошего для Господа! Увы мне, несчастному, в день воздаяния!»
Сказав это самому себе, упал он перед святым человеком, мнимым безумцем, и сказал ему:
— Хорошо делаешь ты, господин мой! Но прошу я тебя: молись обо мне Господу, даже несмотря на то, что сказал я тебе, что нехорошо ты поступаешь. Плохо сказал я это, безумствуя, как какой-то глупец! Прости меня!
Сказав это, обнял он Иоанна с почтением и любовью. После того, как попрощались они друг с другом, пошел Григентий свой дорогой, радуясь и благодаря Бога. Дети же те и прохожие, которые говорили ему не приближаться к Иоанну, видя, что спокойно говорил с ним тот, кого они считали юродивым, дивились и говорили друг другу: «Этот диакон — или чародей, или святой, судя по тому, что этот дикий бесноватый вдруг усмирился, как агнец, и спокойно беседовал с ним!» Поэтому попробовали и сами они приблизиться к нему, но тот, вновь набрав много камней, принялся бросать в них и стал еще более диким, чем прежде; но, будучи бессилен и неловок, не мог попасть ни в кого, но только сам принимал удары!