Петр Фомич вдруг смолк, точно с разлета наскочил на непреодолимое препятствие. Отвернулся к окну.
— Ты, Игорь Иванович, извини, — сказал он мягко и даже виновато. — Да что стоишь? Садись. Вот пойдет с утра кутерьма…
Игорь, пораженный такой резкой переменой в директоре, осторожно присел в кресло.
— Ты ведь, кажется, куришь? Вот, пожалуйста, — Петр Фомич достал из ящика стола пачку «Казбека», открыл ее. — Тебе, Игорь Иванович, надо энергичней, смелей действовать. И не бойся никого. Пусть они тебя боятся. Ведь ты главный. Понимаешь — главный!
Директор говорит и смотрит на Игоря. Смотрит так, как никогда до этого не смотрел, будто старается определить, пригодный ли товар, не с гнильцой ли.
— Да, а как ты устроился? Мне, сам видишь, все некогда да недосуг. Тут, брат, не то, что в райисполкоме. Там все общее руководство, слова. Комната ничего, не холодная? Накажи, чтобы дров не жалели. Обедаешь, конечно, в столовой?
«Нинкины дела. Она постаралась», — подумал Игорь. И не ошибся.
Утром, когда Петр Фомич завтракал, Нина обычно была в постели. Но сегодня она вышла к столу. Кудлатая, с помятым лицом и бледными, еще не накрашенными губами. Но все это с лихвой компенсировалось халатом, настолько пестрым и ярким, что у Петра Фомича спросонья зарябило в глазах.
— Доброе утро, папа!
— Доброе… — буркнул Петр Фомич и склонился над тарелкой. — Ты когда же это вчера припожаловала? Я в двенадцать лег — тебя не было.
Тонко выщипанные брови Нинки резко подпрыгнули.
— Папка, ты опасаешься за честь дочери или своего мундира?
— Какая там у тебя честь! — фыркнул Петр Фомич и пододвинул к себе стакан крепкого чая.
Дочь укоряюще покачала головой.
— Теперь я понимаю маму, когда она говорила, что ты несносный грубиян.
— Ну, это ты брось! — вскинулся Петр Фомич. — После этих своих путешествий ты стала непохожей на себя.
— Я и раньше была такой. Ты просто не замечал.
— Не замечал!.. Я все замечал. — Петр Фомич сердито сбросил с сахарницы крышку. — Зелена еще указывать, поживи с мое.
Дочь хотя и поздно, но поняла, что разговор с отцом пошел не так, как ей хотелось. Чтобы поправить его, Нина решила спекульнуть на родительских чувствах.
— Папка, как ты все всерьез. Я же пошутила. Давай налью чаю.
ebooksa