— Ну, а водкой теперь совсем не балуешься?
— Почему не балуемся? Балуемся, когда там эта праздник иль шибко холод.
Чма, наливавшая из котла чай, заметила:
— Водка не мешает. Давно не мешает. А вот зимой, товарищ Хвоев, плохо было.
— Да, тода плохо был, — кивнул Бабах.
Чма с хитрой улыбкой поставила перед мужем наполненную чочойку.
— Ой, товарищ Хвоев, Валерь Сергевич, он все время кричал тода, ругал, кулаком, понимаешь, сунул, вот сюда, — Чма приложила руку к щеке, прикрыв розовую полоску шрама — память о схватке с рысью, — а в уголках раскосых глаз прыгали незаметные для Хвоева лукавинки.
— Это ты что же, Бабах, расходился? — в голосе Хвоева строгость, — Вот уж не ожидал. Человек ты известный. А жена тем более…
— Товарищ Хвоев, она тоже кричал и бил. Честна правда, бил… Мороз овечка холодно — она кричит, я кричу, я кулаком суну, она сунет. Честна правда!
— А теперь?
Бабах глянул на жену, и оба заулыбались.
— Зачем теперь? Тепло. Овечка вон травка кушает, маленький барашка играет.
— Ковалев говорит — обязательно кошару построит.
— Надо, товарищ Хвоев, обязательно надо, — закивала Чма. — Без теплый кошар какой жизнь?
— Плохо, совсем плохо. — Бабах тяжело вздохнул и жадно отхлебнул чай.
…«Газик», старенький, разбитый и забрызганный грязью чуть не до самого тента, тоже старого, седого, изъеденного солнцем, исхлестанного дождями и ветрами, трудился старательно и упорно. Под уклон он был резв до того, что, казалось, вот-вот взбрыкнет, а в гору тужился, кряхтел, но в конце концов благополучно добирался до вершины и там облегченно вздыхал.
Река ушла вправо, а слева открылась просторная долина. Ее пологие склоны редко утыканы мрачными серо-зелеными валунами, навечно вросшими в землю. Сегодня валуны напомнили почему-то Хвоеву айсберги, хотя море и айсберги он видел только в кино. Кое-где виднелись березы с лопнувшими почками и мелкий кустарник, подернутый легкой и прозрачной, точно дымка, зеленью.
— Владения Петра Фомича, — сказал шофер, не оглядываясь.
«Как он тут хозяйничает? — подумал Валерий Сергеевич. — Сводки говорят, что он ничего не изменил. Надои плачевные».
Внизу около дороги показался зеленый вагончик. От него тянулась, пересекая низину и уходя в гору, черная полоса, по которой упрямо карабкался вверх трактор с агрегатом сеялок и борон. Второй трактор с прицепленными сеялками и боронами замер в конце загонки. Рядом виднелись дрожки с железными бочками; тут же, прямо на земле, стояли прислоненные друг к другу мешки с семенами, а чуть в стороне паслись кони.
ebooksa