Бродвей: Бродвей. Мой собственный. Мания

22
18
20
22
24
26
28
30

— Я никогда не забуду лицо того монстра, — резко бросил мистер Аллардайс. — Эта девушка чем-то едва уловимо напоминает ее, но она моложе… Возможно, она ее сестра или кузина, но ни в коем случае не Присцилла Баффин. У этой очень приятное лицо, тогда как от вида Присциллы мурашки бегали по спине.

— Спасибо, мистер Аллардайс, — сказал Романо. — Возвращайтесь к себе в отель. Позже я вам еще позвоню.

Мистер Аллардайс едва заметно кивнул и вышел.

Романо, не дожидаясь приглашения, сел в кресло.

— Не могу больше стоять, — сказал он. — Моим несчастным костылям нужен небольшой отдых.

Анжела Брайн осуждающим взглядом посмотрела на Барта Хейдена.

— И все-таки ты обманул меня, Барт, сдал полиции.

— Он вас не обманывал, дорогуша, — сказал Романо. — Я до всего докумекал сам. И к этому выводу я пришел не в результате озарения, которое посещает детективов в полицейских романах, а благодаря рутинной работе, которая делает лицо полицейского грустным, а ступни ног — плоскими.

Романо снял шляпу и вытер влажный лоб.

— Для начала, вы сделали слишком тщательную уборку. Отсутствие ваших отпечатков пальцев насторожило меня, потому что это совершенно ненормально. Ни одного отпечатка… Нигде… Не мог же их все стереть Вальдо! Не было у нас достаточного числа признаков, чтобы идентифицировать труп. В этом нам могла бы помочь миссис Летти, жена управляющего домом, но она наотрез отказалась присутствовать при тщательном осмотре трупа. Когда мы узнали о вашем пребывании в исправительном доме, мы обратились туда с запросом относительно ваших отпечатков пальцев. Но в то время, как оказалось, в подобных учреждениях отпечатки еще не снимались. Тогда мы пошли в «Саломея-клуб», и нам дали вашу коробку с гримом и расческу. Мы сняли с этих предметов ваши отпечатки, и они, естественно, оказались непохожими на отпечатки пальцев трупа. Когда я приходил к вам сюда на прошлой неделе, вы сказали, что какое-то время работали социологом Балтиморе. Поведали вы мне и о том, что сестра Анжелы, Полли Броварски, умерла. Но ни в штате Мэриленд, ни в соседних штатах мы не нашли ни малейшего следа, указывавшего бы на существование социолога по имени Присцилла Баффин. Не нашли мы и свидетельства о смерти Полли Броварски. Ребята из лаборатории вывернулись наизнанку, собирая по крохам улики. Взяв на анализ волосы убитой, определили, что они были перекрашены в первый раз… Это подтвердило мои подозрения. Мы знали, что Анжела Браун была блондинкой с момента своего появления в Нью-Йорке. От нотариуса миссис Купер мы узнали, что вы появились у нее на следующий день после убийства. В Балтиморе мы вышли на след настоящей Присциллы Баффин. Она никогда не была социологом, а ухаживала за больными старыми дамами, которые умерли при обстоятельствах более чем подозрительных. И, наконец, мы разыскали мистера Аллардайса, который согласился приехать в Нью-Йорк для опознания.

Романо замолчал, глубоко вздохнул и продолжил:

— Только не думайте, что создавшаяся ситуация меня радует. Вы мне нравитесь, милочка. Вы очень хорошая девушка! Топтать вас обвинениями я не собираюсь. Думаю, что суд присяжных будет к вам снисходителен. Думаю даже, что сам Бродерик не будет настаивать на суровом наказании. Во внимание будут приняты как личность вашей сестры, так и ваше душевное состояние, когда вы узнали, что ваша сестра так же, как и Джеймс Денхайм, была убийцей. Ничего серьезного вам не грозит. Но с давних пор я знаю одну вещь: за все надо платить. Отвезите ее в участок, Гриерзон, — сказал Романо, вставая. — Сегодня у меня выходной. Имею полное право хорошенько выспаться.

— Я найду тебе хорошего адвоката, малышка, — сказал Барт. — Попрошу Ленда взяться за твое дело.

— Ты знаешь, Барт, — произнесла Анжела, — что мне сказала миссис Купер, когда ее забирали в клинику? Он сжала мою руку и тихо произнесла: «Что я буду делать без вас, Присцилла? Вы — ангел! Настоящий земной ангел».

— Пошли, Хейден, — сказал Романо, направляясь к двери.

Барт, как лунатик, последовал за ним.

— Барт! — окликнула его Анжела.

— Да, моя дорогая!

— До свидания, Барт. Я говорю тебе «до свидания», понимаешь?

Глава двадцать шестая