Гостья

Ее прислонили к аппарату, и деревянная дощечка прижалась к ее груди; Франсуаза с трудом дышала; она не сумеет продержаться две минуты, не задохнувшись. Внезапно наступила тьма, и воцарилось молчание. Она слышала лишь короткий и учащенный свист своего дыхания; потом раздался щелчок, резкий стук, и все исчезло. Когда она снова пришла в сознание, то снова лежала в кресле. Над ней ласково склонился врач, а медсестра вытирала мокрый от пота лоб.

– Все кончено, – сказал врач. – Ваши легкие великолепны, можете спать спокойно.

– Вам лучше? – спросила медсестра.

Франсуаза едва кивнула. Она была изнурена, ей казалось, что никогда она не обретет силы и ей придется лежать всю оставшуюся жизнь. Она откинулась на спинку кресла, и ее понесли по коридорам. Голова ее была пустой и тяжелой, она заметила Пьера, шагавшего взад-вперед у двери палаты. Он с мучительным беспокойством улыбнулся ей.

– Все в порядке, – прошептала она.

Он сделал шаг к ней.

– Минуточку, будьте любезны, – сказала медсестра.

Повернув к ней голову, Франсуаза увидела ее такой крепкой на собственных ногах, и ее охватила тоска. Насколько сама она была беспомощна и немощна! Какая-то инертная масса, которую передвигают с помощью рук.

– Теперь вы должны отдохнуть, – сказала медсестра. Она поправила подушки, натянула простыни.

– Большое спасибо. – Франсуаза с наслаждением вытянулась. – Будьте любезны, скажите, что можно войти.

Медсестра вышла из палаты; за дверью послышалось шушуканье, и вошел Пьер. Франсуаза с завистью следила за ним глазами – ему казалось так естественно передвигаться по палате.

– Я очень рад, – сказал он. – Выходит, ты здорова как бык.

Наклонившись, он поцеловал ее; светившаяся в его улыбке радость согрела сердце Франсуазы; он не изображал эту радость нарочно, чтобы передать ей, а совершенно безвозмездно проживал ее сам; его любовь снова стала блистательной очевидностью.

– Какой отчаянный у тебя был вид в кресле, – с нежностью сказал Пьер.

– Я была почти без сознания, – ответила Франсуаза.

Пьер достал из кармана сигарету.

– Знаешь, ты можешь курить свою трубку, – сказала она.

– Ни за что в жизни, – отвечал Пьер. Он с жадностью посмотрел на сигарету. – Даже этого не следовало бы.

– Да нет, мое легкое восстановилось, – весело сказала Франсуаза.

Пьер закурил сигарету.