Гостья

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ты полагал, что это было неким началом чувства к тебе.

– Было, конечно, и это. Именно в тот момент она начала интересоваться мной; но все должно было быть еще сложнее. Возможно, она действительно сожалела, что не провела с ним вечер. Возможно, она искала минутного сообщничества с ним против нас. Или еще хотела отомстить ему за желания, которые он внушал ей.

– Во всяком случае, это ни на что не указывает, – сказала Франсуаза. – Это слишком двусмысленно.

Она слегка приподнялась на подушках. Это обсуждение утомляло ее, на спине выступил пот, ладони сделались влажными. Она-то думала, что со всеми этими препирательствами, со всеми толкованиями, к которым Пьер мог возвращаться по кругу, покончено… Ей хотелось бы сохранить покой и отрешенность, но лихорадочное волнение Пьера захватило и ее.

– Только что она не дала мне повода так думать.

И снова губа Пьера заострилась. На лице его появилось странное выражение, словно он радовался той затаенной маленькой колкости, которую как раз произносил:

– Ты видишь только то, что хочешь видеть.

Франсуаза покраснела.

– Я три недели, как отошла от мира.

– Но уже тогда была куча признаков.

– Каких же? – спросила Франсуаза.

– Все те, о которых уже было сказано, – неопределенно отвечал Пьер.

– Это мало что доказывает, – возразила Франсуаза.

– Говорю тебе, что знаю, как обстоит дело, – с раздражением сказал Пьер.

– Тогда не спрашивай меня, – сказала Франсуаза. Голос ее задрожал. Перед неожиданной суровостью Пьера она чувствовала себя жалкой и совсем без сил.

Пьер с сожалением взглянул на нее.

– Я утомляю тебя своими историями, – сказал он в приливе нежности.

– Как ты можешь так думать? – Он казался Франсуазе измученным, и ей очень хотелось бы ему помочь. – Откровенно говоря, твои доказательства кажутся мне немного шаткими.

– У Доминики в вечер открытия она танцевала с ним один раз: когда Жербер обнял ее, Ксавьер вздрогнула с ног до головы, и у нее появилась сладострастная улыбка, которая не могла обмануть.

– Почему ты не говорил мне об этом? – спросила Франсуаза.