Гостья

Пьер пожал плечами.

– Не знаю. – На мгновение он задумался. – Нет, знаю. Это самое неприятное из моих воспоминаний, которое имеет для меня самый большой вес; у меня появился своего рода страх, что если я расскажу тебе об этом, то заставлю тебя признать очевидность и сделать ее бесповоротной.

Он улыбнулся.

– Не подумал бы, что дойду до такого.

Франсуазе снова вспомнилось лицо Ксавьер, когда она говорила о Пьере – ее ласкающие губы, ее нежный взгляд.

– Мне это не кажется столь очевидным, – сказала Франсуаза.

– Сегодня вечером я поговорю с ней об этом, – отозвался Пьер.

– Она придет в ярость.

Он улыбнулся с немного кислым видом:

– Да нет, Ксавьер очень любит, когда я говорю о ней, она думает, что я могу оценить все ее тонкости. Это даже первейшая из моих заслуг в ее глазах.

– Она очень привязана к тебе, – сказала Франсуаза. – Я думаю, что Жербер влечет ее в данный момент, но дальше это не пойдет.

Лицо Пьера слегка прояснилось, однако оставалось напряженным.

– Ты уверена в том, что говоришь?

– Уверена… Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, – ответила Франсуаза.

– Вот видишь, ты не уверена. – Пьер смотрел на нее чуть ли не с угрозой, ему необходимо было услышать от нее умиротворяющие слова, чтобы почувствовать себя успокоенным. Франсуаза поморщилась, ей не хотелось обращаться с Пьером, как с ребенком.

– Я не оракул, – заметила она.

– Сколько, по-твоему, шансов за то, что она влюблена в Жербера?

– Это не поддается подсчету, – с некоторым нетерпением ответила Франсуаза.

Ей было тягостно, что Пьер проявляет такое ребячество, она не соглашалась становиться его сообщницей.

– Ты все-таки можешь назвать цифру, – настаивал Пьер.