Гостья

Они сели за столик, и Пьер заказал три кофе. Он один выглядел непринужденно.

– Посмотрите, что мы нашли сегодня утром под своей дверью, – сказал Пьер, вытаскивая из кармана письмо Ксавьер. – Франсуаза постучала к ней, а она отказалась открыть. Может быть, вы сможете нам что-то объяснить, ночью мы слышали ваш голос: она была пьяна или… В каком состоянии вы ее оставили?

– Она не была пьяна, – ответил Жербер, – но мы принесли бутылку виски, возможно, она выпила ее после. – Он умолк, со смущенным видом откинув назад прядь своих волос. – Мне надо сказать вам: я спал с ней этой ночью, – добавил он.

Наступило молчание.

– Есть из-за чего выбрасываться в окно, – не дрогнув, заметил Пьер.

Франсуаза взглянула на него с восхищением. Как он умел притворяться! Еще немного, и она сама могла бы ему поверить.

– Можно себе представить, что для нее это целая драма, – с усилием произнесла она. Безусловно, эта новость не застала Пьера врасплох; должно быть, он поклялся себе сохранять самообладание. Но когда Жербер уйдет, какого гнева, какого взрыва страдания следовало ожидать?

– Она нашла меня в «Дё Маго», – рассказывал Жербер. – Какое-то время мы разговаривали, и она пригласила меня пойти к ней. Я не знаю, как это случилось, но она прильнула к моим губам, и так вышло, что мы спали вместе. – Со смущенным и отчасти раздраженным видом он упорно смотрел на свой стакан.

– Это давно витало в воздухе! – заметил Пьер.

– И вы думаете, что после вашего ухода она набросилась на виски, – произнесла Франсуаза.

– Возможно. – Жербер поднял голову. – Она выставила меня за дверь, хотя клянусь вам, я этого не хотел, – со страдальческим видом произнес он. Лицо его расслабилось. – Как она меня ругала! Я был ошеломлен! Можно было подумать, что я ее изнасиловал.

– Такая манера ей свойственна, – заметила Франсуаза.

Жербер взглянул на Пьера с внезапной робостью.

– Вы меня не осуждаете?

– За что же это? – молвил Пьер.

– Не знаю, – в смущении сказал Жербер. – Она так молода. Не знаю, – слегка покраснев, повторил он.

– Не сделайте ей ребенка, это все, о чем вас просят, – сказал Пьер.

Франсуаза неловко потушила в блюдце свою сигарету. Двойственность Пьера смущала ее, это была далеко не комедия. В эту минуту он с насмешкой взирал на собственную персону и на все, что было ему дорого; однако такое отчаянное спокойствие достигалось ценой трудновообразимого напряжения.

– О! Можете быть спокойны, – ответил Жербер и добавил с озабоченным видом: – Я вот думаю, придет ли она?

– Куда придет? – спросила Франсуаза.