Гостья

Горячими губами он припал к ее губам, и она почувствовала, как он тесно прижимается к ней.

Такси катило между каштанами бульвара Араго. Голубое небо над высокими домами было чистым, как в горах. С робкой улыбкой Жербер обнял Франсуазу за плечи. Она прислонилась к нему.

– Вы по-прежнему довольны? – спросила она.

– Да, я доволен, – ответил Жербер. Он доверчиво смотрел на нее. – Мне кажется, что вы действительно привязаны ко мне, и меня это радует. Поэтому мне почти все равно, что долгое время я вас больше не увижу. То, что я говорю, выглядит не слишком любезно, но на самом деле это очень хорошо.

– Я понимаю, – сказала Франсуаза.

К горлу подступило легкое волнение. Она вспомнила завтрак на постоялом дворе после их первой ночи: улыбаясь, они смотрели друг на друга с радостным удивлением и некоторым смущением, в путь они тронулись, сцепившись пальцами, словно швейцарские новобрачные. В долине у подножия Жербье-де-Жонк Жербер сорвал темно-синий цветочек и подарил Франсуазе.

– Это глупо, – сказала она. – Этого не должно быть, но мне не нравится, что кто-то другой вечером будет спать рядом с вами.

– Мне тоже не нравится, – тихо сказал Жербер. И с каким-то отчаянием добавил: – Мне хотелось бы, чтобы только вы любили меня.

– Я вас очень сильно люблю, – отозвалась Франсуаза.

– Никогда ни одну женщину я не любил так, как вас, – сказал Жербер. – Ничего похожего, совсем ничего.

Слезы навернулись на глаза Франсуазы. Жербер нигде не укоренится и никогда никому не будет принадлежать. Но ей он без утайки отдавал все, что только мог отдать.

– Дорогой, милый мой Жербер, – целуя его, сказала она.

Такси остановилось. С минуту она смотрела на него помутившимся взглядом, не решаясь отпустить его пальцы. Ее охватила физическая тревога, словно она должна была рывком броситься в глубокие воды.

– До свидания, – внезапно сказала она. – До завтра.

Она вошла в маленькую дверь театра.

– Месье Лабрус наверху?

– Наверняка. Он даже еще не звонил, – ответила консьержка.

– Принесите, пожалуйста, два кофе с молоком и тосты.

Она пересекла двор. Сердце ее полнилось недоверчивой надеждой. Письмо было написано три дня назад, Пьер мог передумать. Однако это было в его характере: отказавшись однажды от какой-то вещи, он полностью отрешался от нее. Франсуаза постучала.

– Войдите, – послышался сонный голос.