Гостья

– Посмотрите, что я нашла, – сказала она.

В руке она держала флакон, наполненный золотистой жидкостью. Театральным жестом она протянула его Франсуазе. На его этикетке значилось: «Солнечная амбра».

– Это было в туалетной комнате и прекрасно заменяет олифу, – сказала Ксавьер. Она с сомнением взглянула на окна. – Вам не кажется, что следовало бы положить еще один слой?

– О! Похоже на катафалк, это и так вполне удалось, – отвечала Франсуаза.

Она сняла пальто. Поговорить. Но как поговорить? Сообщить о признаниях Жербера она не могла; но и жить в этой отравленной атмосфере она не могла. Между гладкими синими стеклами в липком запахе солнечной амбры со всей очевидностью существовали раздосадованная страсть Пьера и низкая ревность Франсуазы. Их следовало стереть в порошок. Одна лишь Ксавьер могла их уничтожить.

– Я приготовлю чай, – сказала Ксавьер.

У нее в комнате была газовая плитка. Поставив на нее полную кастрюльку воды, она села напротив Франсуазы.

– Ну как бридж, забавно было? – презрительным тоном сказала она.

– Я шла туда не забавляться, – ответила Франсуаза.

Наступило молчание. Взгляд Ксавьер упал на пакет, который Франсуаза приготовила для Пьера.

– Вы собрали прекрасную посылку, – с едва заметной улыбкой сказала Ксавьер.

– Я думаю, Лабрус будет рад получить книги, – сказала Франсуаза.

Улыбка Ксавьер глупо застыла на ее губах, в то время как сама она ухватилась пальцами за веревочку на пакете.

– Вы думаете, что он может читать? – спросила Ксавьер.

– Он работает, читает. Почему нет?

– Да, вы мне говорили, что он полон отваги и даже занимается физкультурой. – Ксавьер подняла брови. – Я его представляла совсем иначе.

– Однако это то, о чем он пишет в своем письме, – возразила Франсуаза.

– Разумеется, – сказала Ксавьер.

Потянув за веревочку, она отпустила ее, послышался мягкий щелчок. На мгновение она задумалась, потом с чистосердечным видом взглянула на Франсуазу.

– Не кажется ли вам, что в письмах никогда не рассказывают все так, как оно есть? Даже если совсем не хотят врать, – вежливо добавила она. – Просто потому, что рассказывают кому-то другому?