— А до Филадельфии, наверное, миль двадцать?
— Двадцать пять примерно. Аарон, принеси еще один стул. Фейт, ты и Робин садитесь с этой стороны, а ты, Аарон, можешь сесть рядом с Ларк.
— Я иду в Филадельфию. А оттуда морем отправлюсь в Англию, — сообщил его преподобие; Фейт поставила блюдо с окороком посередине стола, а рядом положила нож с роговой рукоятью — острый, чтобы разрезать поджаристую корочку. — И еще вопрос, если не возражаете. У вас там конюшня. Не найдется ли у вас лошади, на которой я мог бы доехать до Колдерз-Кроссинг? Как я уже сказал, эти сапоги…
— О, ваше преподобие! У нас есть фургон! — сказала Фейт, ставя миску с печеными яблоками и садясь рядом с Робин. — Для нас будет высокая честь, если вы позволите нам запрячь лошадей и самим вас отвезти.
— Как мило, — ответил Бертон. — Вот уж воистину ответ на молитву усталого человека.
Вся еда была уже на столе. Аарон принес стул и сел слева от Ларк, которая заняла место рядом с отцом и рассматривала черную треуголку преподобного Бертона, висевшую на стенном крючке позади него, и длинный черный плащ на другом крючке. Он пришел в этом плаще, наброшенном на плечи, как накидка, — похоже, он был ему мал. Его грязная серовато-коричневая одежда выглядела так, будто он носил ее день и ночь Бог знает с каких пор. Что ж, провести столько месяцев в глуши, среди языческих племен…
— Ваше преподобие… — Фейт посмотрела на священника блестящими голубыми глазами. Солнечный свет, лившийся сквозь оконные стекла, сверкал в ее волосах. — Вы не прочтете молитву?
— Конечно прочту. Давайте закроем глаза и склоним головы. И позвольте, я достану то, что мне нужно, сейчас, минуточку.
Ларк услышала, как его преподобие открывает дорожный мешок. Достает свою Библию, подумала она. Неужели он почувствовал, что где-то рядом грешник?
Она услышала щелчок, открыла глаза, подняла голову и увидела, что преподобный Бертон нажимает спусковой крючок кремневого пистолета, нацеленного в череп ее отца.
Брызнули искры, вырвался белый дым, от оглушительного треска задребезжали стекла в окне, сквозь которое вовсю жарило солнце, и в тот миг, когда Питер Линдсей тоже поднял голову, возможно услышав некий внутренний сигнал бедствия — куда более настоятельный, чем ожидание молитвы священника, — во лбу отца семейства почти прямо между глаз образовалась маленькая черная дырка.
Ларк услышала собственный крик. Это был звук, скорее похожий на мычание теленка.
Ее отец опрокинулся вместе со стулом назад, из его затылка на сосновую стену брызнуло что-то темное. Вскинулась рука со скрюченными пальцами.
Преподобный Бертон положил дымящийся пистолет на стол и взял нож с роговой рукояткой.
Он встал, и за его спиной со стуком упал стул. Он ухватил за волосы на затылке Аарона, потрясенно глядевшего снизу вверх. Рот у Аарона был открыт, а глаза потухли и затуманились, как у маленького зверька, знающего, что на него напал хищник. Преподобный Бертон вонзил лезвие во впадинку на горле мальчика по самую рукоять. Затем отпустил рукоятку, и Аарон, булькая, сполз со стула, как некое бескостное существо.
Взгляд его преподобия скользнул через стол. Недобрые глаза, похожие на озерца замерзшей воды, остановились на Фейт Линдсей, издавшей такой звук, будто ей ткнули кулаком в живот. Ее покрасневшие глаза глядели на него из темных впадин. За несколько секунд она постарела на двадцать лет. Она попыталась встать, ударилась о стол, опрокинула баночку со стеклянными шариками сына, и они раскатились среди тарелок, чашек и мисок. Тут ноги у нее подкосились, как у сломанной куклы, она отшатнулась к стене и, жалобно постанывая, съехала на пол.
— Мама! — закричала Робин.
Лицо ее побелело как полотно. Она тоже попыталась встать и уже была на ногах, когда преподобный Бертон взял ее за голову.
Ларк так и не поняла, чего он хотел — резким движением сломать девочке шею или просто швырнуть ее на пол. В голове у Ларк что-то со страшной силой давило и билось, а глаза готовы были выскочить из орбит. Комната, воздух, весь мир расплылись алым туманом. Она издала прерывистый гортанный звук: «Не-не-нет», и, парализованная страхом, смотрела, как преподобный Бертон, бросив Робин в сторону очага, подходит к ней и берет с одной из подставок в очаге железную сковороду.
Робин стояла на коленях и тихо всхлипывала, когда он ударил ее по голове. Она упала, ударившись подбородком об пол, и ее плач смолк. Волосы упали ей на лицо. Каким-то чудом она снова начала приподниматься. Его преподобие уставился на нее с неподдельным изумлением, слегка вскинув брови и приоткрыв рот, словно на его глазах происходило воскресение. Он во второй раз ударил ее сковородкой, и раздался странный, сложный звук, как будто одновременно звонил басовитый церковный колокол и раскалывался надвое глиняный кувшин. Робин упала в очаг, лицом зарывшись в белую золу. Преподобный Бертон выпустил сковороду из рук. Ларк почти потеряла рассудок, мысли ее метались от ужаса в разные стороны. Она увидела, как горячие угли коснулись волос младшей сестры, запалили их, обратили ее кудри в порошок и дым.
ebooksa