— Вы их… Вы их убили?
— Да нет же. Они будили меня по утрам, когда нужно было идти на работу.
Задавать следующий вопрос было очень страшно, но она должна была сделать это.
— Вы нас сейчас убьете?
Прежде чем снова заговорить, он доел яблоко.
— Ларк, позволь, я объясню тебе, что такое сила. Большинство людей скажут, что сила — это способность поступать так, как тебе хочется. Но я говорю, что сила — это способность поступать так, как тебе хочется, и чтобы тебя никто не мог остановить. Ой! — Он повернулся к Фейт, которую вырвало завтраком, и кукурузный хлеб вывалился у нее изо рта. — Кажется, она начинает приходить в себя.
Фейт пыталась подняться. Лицо у нее было бледное — ни кровинки, форма его как будто изменилась, рот перекосило, а глаза ввалились, как будто их злодейски вдавили большими пальцами в череп. На щеках ее блестели дорожки от слез. Губы ее шевелились, но она не издавала ни звука.
А потом своими полными муки глазами она, должно быть, снова увидела тела детей, и все, что произошло, видимо, опять взвихрилось у нее в голове, как дым от пистолета, все еще висевший под потолком. Фейт снова сползла на пол и заплакала, как ребенок, которому разбили сердце.
Человек, который не был священником, продолжал свою трапезу. Он отрезал себе еще один кусок окорока и вонзил в него зубы.
— Мы же ничего… Мы же ничего… — Ларк испугалась, как бы ее тоже не вырвало: ее ноздрей коснулся запах крови и паленых волос. — Мы же вам ничего не сделали.
— И что с того? — спросил он, поднеся ко рту ложку с бобами.
Не получив ответа, он съел их и зачерпнул еще.
Ларк вытерла глаза. Ее трясло, слезы все текли у нее по щекам. Ей было страшно даже попытаться встать, она была уверена: он сразу бросится на нее с ножом или еще с чем-нибудь. Всхлипывания матери напомнили ей, как прошлым летом плакала Робин, когда умер от глистов их пятнистый щенок по кличке Крапчатый.
Ларк почувствовала, что у нее кривятся губы. Ярость овладела ее сердцем и придала храбрости ее душе. Она знала: после того, что она скажет, ей конец. Но она все равно произнесла это:
— Бог вас накажет.
Он доел кусок окорока, допил сидр, положил локти на стол и сцепил свои руки убийцы.
— Серьезно? Что ж, интересно было бы на это посмотреть. Я хочу, чтобы ты послушала. Слушай, вот твоя мать плачет. А что еще ты слышишь? Что? Давай, слушай, слушай внимательнее. Ну, что ты слышишь? — (Ларк молчала.) — Ничего, кроме моего голоса, — сказал он. — Никого, кроме меня. — Он воздел руки к потолку, где вился дым. — Где же гром и молния? Где ангел с огненным мечом? Давайте, я жду. — Он помолчал, фальшиво улыбаясь, потом опустил руки. — Нет, Ларк. Сегодня этого не случится. — Он осмотрел ногти на правой руке и почесал ими подбородок. — А сейчас ты встанешь и разденешься.
Ларк не пошевелилась. Его слова вновь и вновь звучали где-то внутри ее головы.
Он взял нож. На его лице и на стенах от лезвия отразилась полоска света.
— Тогда позволь спросить тебя: без какого уха сможет обойтись твоя мать? — Девушка не разжала губ и не издала ни звука. Тогда он продолжил: — В общем-то, она может обойтись без обоих. Все, что нужно, — это отверстие. А вот пальцы — это совсем другое дело.
ebooksa