«Так ты женат? Не знал. Давно ли?»
«Около двух лет».
«На ком?»
«Мод Свин».
«Дочь поэта?»
«Нет, нет, ее мать из рода Брумов».
Мог бы ответить «Ада Вин», не окажись господин Вайнлендер более проворным поклонником. Брум? Кажется, я видел этот кузов. Впрочем, Бог с ней. Вероятно, унылейший союз: здоровенная властная жена и он, еще зануднее прежнего.
«Последний раз я видел тебя тринадцать лет тому назад, верхом на черной лошади – нет, на черном “Силентиуме”. Боже мой!»
«Да – Боже мой, ты можешь так сказать. Те прекрасные, прекрасные муки в прекрасном Ардисе! О, я был абсолютно безумно влюблен в твою кузину!»
«Ты говоришь о мисс Вин? Не знал. Как долго —»
«И она не знала. Я был ужасно —»
«Как долго ты пробудешь в —»
«– ужасно застенчив, ведь я отлично понимал, что не могу соперничать с ее многочисленными ухажерами».
Многочисленными? Двумя? Тремя? Возможно ли, чтобы он никогда не слыхал о главном из них? Каждая розовая изгородь знала и каждая служанка во всех трех поместьях. Благородная сдержанность тех, кто приводит в порядок наши постели.
«Как долго ты пробудешь в Люте? Нет, Грег, эту
«Так странно вспоминать! Это было безумие, это была мечта, это была реальность в степени
«Я очень плохо разбираюсь в музыке, но получил истинное наслаждение, когда заставил твоего приятеля выть. Сожалею, у меня назначено деловое свидание через несколько минут. За твое здоровье, Григорий Акимович».
«Аркадьевич», сказал Грег, в первый раз пропустивший ошибку мимо ушей, но теперь машинально поправивший Вана.
«Ах да! Глупая оговорка небрежной речи. Как поживает Аркадий Григорьевич?»
«Он умер. Он умер за несколько дней до твоей тети. По-моему, газеты очень мило отдали дань ее таланту. А где же теперь Аделаида Даниловна? Вышла ли она за Кристофера Вайнлендера или его брата?»