— Потому что у вас есть отнорок, но делиться вы ни с кем не намерены. Что ж, понятно, понятно. — Игнациус покряхтел. — Сударь мой Кор Двейн. Моё слово — или-или. Или вы открываете дорогу в своё убежище для моей Долины — или никаких сделок.
Кор Двейн тяжело вздохнул.
— Что ж, мессир. Признаюсь, вы застигли меня врасплох. Вы правы, у нас есть, как вы выразились, отнорок. Вы правы, я могу открыть туда вам дорогу. Но…
Резкий толчок силы, такой, что Сильвию от макушки до пяток пронзила острая боль, мышцы свело мучительной судорогой. Зелёный кристалл помутнел.
Кор Двейн крикнул, и это был крик ужаса.
Шипение, треск, хрип; второй удар, и изумрудная тюрьма Сильвии разлетелась пылью, сама Сильвия тяжело ударилась об пол.
Голова кружилась, однако девушка всё-таки сумела приподняться.
Прямо посреди подвала над полом парил иссиня-чёрный шар.
Та самая ловушка, что пыталась соорудить сама Сильвия, только на сей раз она была идеальной, без малейшего изъяна.
Мессир Архимаг застыл, тяжело дыша и согнувшись в три погибели, возле какого-то жуткого деревянного устройства, ощетинившегося шипами, серпами, остриями и прочим смертоубийственным арсеналом.
Был он смертельно бледен, хрипел, глаза выпучены, налиты кровью.
Сразить его! Сразить сейчас!..
Но она была слабее новорождённого котёнка; в глазах всё плыло и кружилось, даже самое простое заклятие рассыпалось пылью.
Сильвия застонала — от бессильной ярости.
Игнациус кое-как, с явным трудом, но распрямился; боком, по-крабьи, дёрнулся к ней. Коротко пнул её в рёбра, отбросил к стене; шатаясь, уставился на Сильвию, утирая заливающую подбородок кровь.
— Ну что, сучка, — думала всех обмануть, да?.. Ну ничего, с этим выскочкой управился — а уж с тобой и подавно!
Вставай и сражайся, последняя из Красного Арка. Вставай и дерись!
Не могу. У меня нет сил. И… больно… так больно…
Сильвия зажмурилась.
Ещё один удар; она заскулила, точно дворняжка на цепи, что не может даже убежать от жестокого хозяина.