Церковь заполнена где-то на треть. С одной стороны центрального прохода сидят родственники и друзья невесты, с другой – мои. Мы с Китом идем по проходу, и в конце второго ряда я замечаю Баттонса, на шею которого повязали огромный синий бант. Вид у собаки несчастный, как будто у нее украли любимую косточку. Я подмигиваю псу и глажу его по голове, а тот тихо и угрожающе рычит. Сидящая рядом с ним Лена шикает на пса.
Моя мама уже плачет, хотя улыбается при виде меня. Ее лицо блестит и распухло от слез. Отец уставился в висящее над алтарем распятие. Бабушка выглядит счастливой и довольной, на ее голове новая шляпка, а вот у старого Тома такой вид, словно он хотел бы находиться где-нибудь в другом месте. Тем не менее дед привел себя в порядок ради торжественного случая – он аккуратно причесан, волосы разделены пробором, идущим ровно посредине головы.
В ожидании появления невесты я принимаю волевое решение, что мой брак с Фрэнсис не станет таким, каким стал брак моих родителей. Джерри начинает играть следующую прелюдию, которая резко обрывается, потому что появляется невеста в сопровождении своего отца. Органист тут же импровизирует марш. На Фрэнсис белое хлопковое платье, ее черные волосы украшены цветами, она смотрит мне в глаза. Плач моей матери входит во вторую, более интенсивную фазу. Лена бросает на нее задумчивый взгляд. Отец невесты идет рядом с дочерью и широко улыбается людям, сидящим по обе стороны прохода.
Священник проводит облегченный вариант брачной церемонии. За исключением того что Кит слегка замешкался с кольцом, все проходит гладко. Фрэнсис произносит слова клятвы с актерской уверенностью, я тоже стараюсь говорить красиво и убедительно. Дело сделано. И вот мы идем по проходу уже как муж и жена. Джерри больше не в состоянии себя сдерживать и начинает играть The Tokyo Blues, что, возможно, приходится не по душе глубоко религиозным людям, но лично меня выбор мелодии вполне устраивает.
После этого мы собираемся в ресторане на противоположной стороне церкви. Джо берет слово и хорошо поставленным голосом с сильным ирландским акцентом произносит: «Мне говорили, что, когда мне придется выступать по такому поводу, как этот, я должен буду встать, что-то громко сказать, а потом заткнуться!» Произнеся эти слова, он снова садится.
После нескольких скомканных поздравлений от людей, которые не привыкли произносить речи, настает время прощаться. Мы с Фрэнсис и собакой садимся в автомобиль. Все машут нам руками, словно мы отправляемся в путешествие как минимум в Америку. На самом деле мы направляемся в расположенный в девяноста километрах замок Бамбург. В качестве медового месяца мы в состоянии позволить себе переночевать в небольшой гостинице рядом с этим замком. Из окна нашего номера открывается великолепный вид на замок, стоящий на холме между серым морем и песчаными дюнами. Замок был построен королем англов Идой. В этих местах рядом с островом Линдисфарн Роман Полански снимал картину «Макбет». Замок на вершине холма, а также кровавая история, связанная с ним, является, возможно, не лучшим началом для счастливого брака, но тем не менее его вид останется в моей памяти, и с годами тот период моей жизни со всеми его поворотами станет для меня ясней и понятней. В этих местах родилась национальная героиня Великобритании Грейс Дарлинг, которая в сильный шторм выплыла в море на лодке и спасла людей с тонущего корабля «Фортафшир». В XIX веке Грейс считалась олицетворением женщины-героини. Маленькая лодка, в которой девушка совершила свой подвиг, находится в музее. Думаю, это ветхое суденышко может легко затонуть даже в штиль, и сложно представить себе, как оно смогло пережить шторм. Вид этой лодочки и воспоминания о ней также надолго останутся в моей памяти.
Ощущения после свадьбы довольно странные: мы неожиданно стали как два незнакомых человека, стесняемся, ведем себя неуверенно и робеем, хотя в церкви перед публикой вели себя так уверенно. Днем мы гуляем вокруг древнего кладбища, рассматриваем разбросанные между кустами сирени замшелые могильные камни, размышляем о жизнях, прожитых теми, кто лежит в этих могилах. Некоторые из похороненных здесь прожили совсем недолго, а некоторые – до старческих седин. Среди могил есть захоронения супругов, умерших в один и тот же год, словно оставшийся в живых больше не хотел быть на этом свете после смерти партнера. Мы осознаем, что игры закончились, что брак влечет за собой серьезные обязательства и каждый из нас должен бережно относиться к своему партнеру. Облако ненадолго закрывает солнце, начинает дуть прохладный ветер, гнутся ветки цветущей сирени, и мы возвращаемся в тепло гостиницы.
7
Я твердо решил, что эта учебная четверть будет для меня последней. У нас скоро должен родиться ребенок, и я понимаю, что мы должны переехать в Лондон. Возможно, многие бы отреагировали на появление ребенка не так, как мы с Фрэнсис. Нормальные молодые пары стремятся к стабильности и защищенности, к крыше над головой. Однако у меня приближающееся рождение ребенка вызывает противоположную реакцию – желание движения, что-то похожее на призыв к оружию. Если раньше меня пугала мысль о том, что я стану отцом, то сейчас чувствую, что все события в моей жизни происходят как нельзя вовремя. Я верю в свою судьбу, концентрируюсь и собираю все силы в кулак.
Мы с Фрэнсис понимаем, что время идет и мы должны поскорее вырваться из Ньюкасла в Лондон.
Нашей группе предлагают аккомпанировать очередному мюзиклу на библейскую тему, который поставят в университетском театре. Произведение носит пророческое название «Пламя ада», которое мы в разговорах между собой сокращаем до «Ада». Тема мюзикла – вечная борьба добра и зла. Действие сюжета развивается между плохими и хорошими ангелами. Хорошие ангелы одеты в белые модные костюмы из перьев, демонстрирующие во всей красе ноги актеров, на щиколотках которых прикреплены маленькие крылья. Плохие ангелы одеты в стиле байкеров, в коже и цепях, они демонстрируют во всей красе ноги актеров, обутые в черные сапоги. Главным среди плохих ангелов выступает харизматичный актер-гей, играющий роль Люцифера. Он сладострастно извивается на сцене, словно крутится вокруг шеста в порноклубе. Видимо, этот актер стремится соблазнить хороших ангелов и вовлечь их в вакханалию, которая, на мой взгляд, очень напоминает гей-диско. Во главе хороших ангелов – другой харизматичный актер-гей, извивающийся на сцене в своей версии рая чуть менее сладострастно, чем его коллега из недр ада. На фоне провокационных движений совершенно теряется традиционный религиозный контекст и высокоморальное содержание. В мюзикле присутствует и Бог, роль которого исполняет огромный нигериец, тоже гей, по имени Крис. Этот Крис сидит над всеми актерами и протяжно и мрачно бубнит: «Я есть, я есть». Я совершенно не понимаю, почему эта псевдорелигиозная ерунда мешает сделать нормальный сюжет о плохой / хорошей дискотеке наподобие картины «Танец-вспышка». Нам снова предлагают контракт на шесть недель. Если «Рок-Рождество» сложно было назвать гениальным творением, то по сравнению с этим позорищем мы будем вспоминать тот мюзикл практически как лучшую оперу Верди.
После недели репетиций я, словно проститутка, работающая вторую ночь подряд, понимаю, что занимаюсь всем этим исключительно ради денег. Отец предостерегал, чтобы жизнь не занесла меня в дыру, – понятное дело, что он имел в виду шахты, а не оркестровую яму или бездну ада, хотя во всех этих местах есть определенное сходство. Правда, за работу в оркестровой яме платили деньги, от которых мне не хотелось отказываться. Шестьдесят фунтов в неделю. Если прибавить к этому те копейки, которые платили в школе, то получалась вполне приличная сумма, и, учитывая скорое появление ребенка, мне хотелось бы отложить что-нибудь на черный день, ведь вскоре я уйду с единственной работы, приносившей мне постоянный доход.
Фрэнсис съехала из своей лондонской квартиры и переехала в холостяцкий бардак, царившей в нашем с Джерри жилище. С ней квартира стала выглядеть гораздо более аккуратно и презентабельно. Я покрасил стены спальни белой краской, пол – синей. Фрэнсис купила новое постельное белье и занавески. В квартире стало опрятнее, и мы даже начали покупать кое-что из мебели взамен той, которую по глупости сожгли зимой, когда у нас кончился уголь. Однажды воскресным утром к нам впервые за последние два года неожиданно заявляется домовладелица. Она застала нас в квартире, потому что отменили выступление, которое должно было состояться днем. Это моя первая встреча с домовладелицей с того дня, когда Меган изображала мою жену. На протяжении двух последних лет мы передавали деньги за квартиру через наших соседей Джима и Стефани.
Домохозяйка действительно похожа на госпожу Тэтчер, правда, партия, которую она возглавляет, уже находится не у власти, а в оппозиции. Она намеревается осмотреть квартиру, которую долго не видела и состояние которой, слава богу, стало значительно лучше, чем было пару месяцев назад. Дама осматривается и остается довольной. Я уже готов выпроводить ее за дверь, как из магазина возвращается Фрэнсис и представляется домохозяйке в качестве моей жены. Выражение лица домовладелицы становится, мягко говоря, крайне изумленным. Фрэнсис совсем непохожа на Меган, более того, они крайне непохожи. Фрэнсис мило улыбается, а домовладелица с удивленным видом переводит взгляд с нее на меня и обратно.
«Она покрасила волосы», – произношу я, чтобы как-то прояснить ситуацию.
На этот раз удивленное выражение появляется на лице Фрэнсис.
«Нет, я не…»
«Ну, миссис Тэтч… увидимся через месяц, верно?»
Я быстро выпроваживаю домовладелицу и закрываю за ней дверь до того, как та успевает что-либо возразить. Фрэнсис, нахмурившись, смотрит на меня. Сквозь новые занавески я вижу, как вышедшая на улицу домовладелица оборачивается, словно передумала и решила снова вернуться к нам в квартиру.
Пожалуйста, не надо…
ebooksa