На следующую четверть века моя жизнь стала настолько неразрывно связана с тремя братьями, что они превратились почти в членов моей семьи со всеми вытекающими из этого плюсами и минусами.
В Evening Standard я вижу объявление под заголовком «Ваша собственная квартира за тридцать фунтов в неделю». Я не уверен, что у нас есть даже минимальный шанс получить такое жилье, но этот дом расположен на Лестер-сквер в районе Бейсуотер. Для нас этот район уже стал частью весьма туманного рецепта будущего успеха. Мы звоним в контору и на следующий вечер едем смотреть еще недостроенные квартиры.
Видим, что на большом участке земли стоит дом жилищного кооператива, и нам говорят, что заселение начнется через несколько месяцев. В доме есть шесть подвальных квартир, каждая из которых состоит из большой гостиной, спальни и кухни. Мечтать никто не запрещал, но я не думаю, что у нас много шансов быть принятыми в члены этого кооператива. А если и примут, у нас все равно нет мебели, только одно плетеное кресло из Ньюкасла.
Я стою в пустом подвале без дверей и окон и представляю себе, как все будет красиво, когда в квартире будут ковры, занавески, диван, кресло, камин и полка с книгами. Мне нравится, что это подвал, находящийся ниже уровня улицы, словно это пещера или окоп, из которого мы можем планировать захват города, чувствуя себя при этом в полной безопасности. Фрэнсис говорит, что большая часть потенциальных жильцов являются актерами. То есть по социальному положению эти люди близки к нам. Мы подаем заявление на прием в кооператив и ждем.
Тем временем новости из Ньюкасла о Last Exit не радуют. Стало ясно, что Ронни и Терри не собираются переезжать в Лондон. Я размышляю о том, какие планы у Джерри, и пишу страстное письмо с уверениями, что я верен нашей группе, но только в том случае, если они переедут в столицу. Ответ я получаю только от Джерри. Он пишет, что приедет в Лондон, остановится у друзей на юге города и разведает обстановку. Только после этого я признаюсь ему, что работаю со Стюартом и без особого желания стал фронтменом панк-группы. В голосе Джерри слышится явное недовольство, но он говорит, что в любом случае приедет в Лондон. Кажется, что группа Last Exit прекратила свое существование.
Штаб-квартиру The Police на Грин-стрит осаждают приставы. Коупленды понимают, что теряют квартиру, но мы продолжаем репетировать до самого последнего момента. Мы со Стюартом начинаем злиться на Генри, потому что тратим уйму времени, обучая его игре на гитаре, но, судя по всему, это пустая трата времени. Генри – милейший парень, но он явно не тянет, и я чувствую, что у меня нет времени, чтобы ждать, когда он станет настоящим музыкантом. Все очень зыбко, и мысли, что The Police сможет преуспеть, теперь кажутся мне такими же нереалистичными, как надежды на успех Last Exit. Но последние, по крайней мере, были хорошими музыкантами и умели играть.
Майлз придет к нам на помощь, хотя при этом он будет помогать главным образом самому себе. У него есть свои планы, и очень часто они касаются уменьшения расходов.
После того как панк местного разлива изменил британскую музыкальную индустрию, планирующий расширение своей империи Майлз решил привезти в страну на гастроли несколько американских групп: Johnny Thunder and the Heartbreakers, Wayne County and the Electric Chairs и Cherry Vanilla. Cherry Vanilla – актриса и певица, которая в конце 1960-х сотрудничала с Энди Уорхолом, а позднее стала пресс-агентом Дэвида Боуи. Эта рыжеволосая особа прибыла в Англию вместе с гитаристом, американцем итальянских кровей Луисом, пианистом-геем из Коста-Рики по имени Зекка и менеджером Максом. Макс – скрытый, клозетный гей, спокойный, ровный, утонченный, с копной курчавых седых волос и в очках. Он предан Черри до мозга костей. Черри и Луис – пара, хотя она старше его на десять лет. Своих барабанщика и басиста они оставили в Штатах, потому что Майлз сказал им, что предоставит им этих музыкантов в Англии. Майлз решил, что мы со Стюартом будем играть с Cherry Vanilla. Он экономил на авиабилетах для двух музыкантов, что было решающим аргументом.
Стюарт согласился стать барабанщиком Cherry Vanilla (и за меня решил, что я буду басистом этой группы) при одном условии – The Police будет разогревать перед выступлением хедлайнера. Это соглашение оказывается выгодным для всех. Мы со Стюартом легко потянем два сета за вечер, сэкономим на транспортных расходах и воспользуемся звуковым оборудованием хедлайнера, а заодно немного заработаем.
Мы начинаем репетировать. Целыми днями мы разучиваем репертуар Черри, а потом до самого утра пытаемся натаскивать Генри. Мы измотаны и истощены, но очень рады самому факту наличия работы. Луис и Зекка – отличные музыканты, настоящие профессионалы с большим опытом. Черри (цитируя текст одной из ее песен) говорит, что родилась на Манхэттене, хотя на самом деле она из Квинс. Она вообще клубок милых противоречий. При первом знакомстве Черри кажется скромной девушкой, только что снявшей с себя обеты католической монахини, но ее сценический образ – это чистый бурлеск с текстами весьма сладострастного содержания, спетыми в сексуальной манере Мэй Уэст. Можно легко представить, что подобные тексты выдает проститутка, зазывающая клиентов. На сцене Черри выступает в обтягивающих черных штанах и топе на огромном бюсте, на котором стразами блестят и переливаются слова «Оближи меня». Во время выступления я чувствую себя на сцене совершенно лишним. Приблизительно так же я чувствовал себя, когда на севере играл во время выступлений стриптизерш.
Первым номером программы Черри идет композиция в стиле свинг-джаз с сильной партией баса. Я уверен, что партия баса точно сбила бы с толку, а возможно, и очень разозлила настоящих панков из Roxy[34]. Впервые после переезда в Лондон я чувствую, что играю актуальную и современную музыку, хотя это всего лишь бурлеск, маскирующийся под «новую волну».
В репертуаре The Police уже около десяти композиций. Все они, за исключением моей песни Landlord, написаны Стюартом. Я не чувствовал в себе достаточно вдохновения и уверенности в собственных силах для написания чего-то еще. Эти десять песен мы отыгрываем в таком умопомрачительном темпе, что наш сет продолжается всего десять минут с учетом композиции, спетой на бис. Для меня это были десять изнурительных минут, когда я пытался поспевать за невероятной скоростью Стюарта на барабанах и подстроиться под кривые аккорды Генри. Стюарт – великолепный барабанщик, энергии которого вполне достаточно, чтобы заставить крутиться турбины небольшой электростанции, но, как мне кажется, ему надо расслабиться и быть чуть спокойнее. Каждая из наших песен – это сумасшедшая гонка. Такое ощущение, что своей игрой Стюарт хочет загнать барабанную установку не просто на ближний к публике край сцены, а заставить ее протаранить толпу и оказаться у противоположной стены клуба. Меня постоянно мучают сомнения, что наша программа не очень музыкальна, но Стюарт не разделяет мою точку зрения. Для него все это чистый кураж, сплошное возбуждение, поэтому мне остается только одно – стараться от него не отстать. На самом деле у меня нет никаких других вариантов.
Я переживаю, что меня может ждать в будущем, и начинаю молиться. В детстве у меня было много вопросов к религии, но я упорно сохранял связь с миром духовности и веру в то, что в конце концов высшие силы меня простят, потому что поймут сомнения и колебания, которые я испытывал. Поэтому сейчас, проснувшись ночью, я начинаю читать молитву, и это меня успокаивает. Пять десятилетий чтения молитв равно пятидесяти молитвам «Аве Мария»[35], и, хотя слова от бесконечного повторения начинают терять смысл, они превращаются в успокаивающую мантру, которая помогает забыть переживания о судьбе нашей семьи.
С детских лет мне было гораздо проще представить себе женское божество, такое, которое церковникам хватило ума не извести в патриархальной женоненавистнической чистке, которая чуть было не приговорила ее саму. Еще в детстве Мария – Звезда Морская стала моей любимой богиней. Я представлял ее себе в виде женщины, реющей над волнами, с синим шлейфом, со звездами вокруг слегка наклоненной головы, со скромно потупленным задумчивым взором. Ее улыбка была нежной, венерианской, бесконечно терпеливой и полной сострадания. Она была существом, способным заступиться за меня в Судный день. Мой самый любимый в детстве гимн заканчивался словами:
«Дева, пречистая звезда моря,
Молись за странника, молись за меня».
Когда я вырос, то чувствовал, что с непорочным зачатием что-то не то. Я надеюсь, что мои мысли не были богохульными, но я не мог взять в толк, почему Господь, создавший святой и удивительный механизм секса, решил не использовать его, чтобы выпустить Христа в мир, который активно пользовался этим изобретением Господа. Мне казалось, что это чудо является излишним.
Так или иначе, теперь я начал каждую ночь молиться Господу или богине о том, чтобы они нас сохранили. Просить высшие силы, чтобы дали нам квартиру, мне кажется слишком мелким и корыстным.
И чудо происходит. Жилищный кооператив принимает нашу заявку и предоставляет подвальную квартиру № 28 на Лестер-сквер. Мы с Фрэнсис счастливы, и я про себя благодарю Деву Марию. Теперь нам нужны деньги, чтобы заплатить задаток: тысячу сто фунтов плюс первый месяц квартплаты. Отец Фрэнсис дает нам в долг пятьсот, мой отец говорит, что даст двести. У нас остается несколько месяцев до того, как квартиры достроят и надо будет внести эту сумму, поэтому нам надо начать зарабатывать и откладывать.
12
ebooksa