– Тогда что?
Она прикидывает, что находится здесь уже больше часа. Снова в этой грязной комнате. Полицейский сидит напротив: пиджак у него мятый, узел галстука приспущен, на щеках проступает щетина, и, судя по виду, он устал не меньше ее. Перед ним блокнот и карандаш, термос с кофе, грязная чашка и пепельница, полная дымящихся окурков, – все окурки его. Елена не выкурила ни одной сигареты со вчерашнего вечера. Со вчерашнего вечера сигарет ей больше не предлагали.
– Ведь вы женщина, сеньора Арбуэс.
Она глубоко вздыхает. Нет смысла прикидываться смертельно усталой – она бы проспала сутки подряд, если бы ее оставили в покое, – но все труднее и труднее изображать высокомерное достоинство, которое она с самого начала избрала в качестве защиты. И все равно эту позицию она предпочитает невнятному бормотанию невинной перепуганной девушки. А то ее убедительного притворства хватило бы ненадолго.
– Хватит повторять эту чепуху, – отвечает она. – Вы меня оскорбляете.
Полицейский иронически улыбается:
– Ах вот как, простите. И в мыслях не было.
– То, что я женщина, ничего не меняет.
– Мир мужчин жесток. – Улыбка полицейского обозначается четче. – Особенно на войне.
Несколько секунд Елена глубоко дышит. Она поняла, что это ей помогает. Проясняет мысли.
– Это произвол.
– Вы это повторили уже сто раз.
– Потому что так и есть. Вы вбили себе в голову, что я шпионка, но ни одного доказательства у вас нет. Вы сами сказали: всего лишь интуиция и подозрения… У меня уже рот устал повторять, что я невиновна.
– Как раз это мы и пытаемся расследовать.
Елена ударяет по столу ладонью.
– Все это сплошная глупость. Абсурд. Я требую, чтобы вы проинформировали испанского консула о моей ситуации.
Полицейский встает. Потягивается и принимается расхаживать по допросной.
– Послушайте, я восхищаюсь вашей твердостью. – говорит он, остановившись и снова развернувшись к Елене. – Не знаю, как еще это продемонстрировать. Мы относимся к вам с уважением – по нынешним временам, – но всему есть предел. Поймите, я не могу вас отпустить просто так. События сегодняшней ночи вывели их из себя. Мы с моими людьми можем прибегнуть к методам более…
– Насильственным?
– Убедительным.