– Я с голыми руками под танк не бросаюсь, – возразил Буторин. – Посмотреть хочу на этих людей, запомнить их, чтобы потом, когда победа за нами будет, спросить с них, с каждого из них. Возьмешь?
– Возьму, чего не взять, – пожал плечами Козорез. – Иди, собирайся. Людей тебе дам, сколько скажешь.
– Двоих дай. Якубу и Бондаря. Я их в деле знаю, знаю, как себя поведут и чего от них ждать.
Это была обычная железнодорожная станция. Пассажирская платформа для пригородных поездов. Вон в паре километров и остатки дачного поселка, и деревушка с одноименным названием на берегу большого пруда. Разъездных путей аж шесть, это значит, что здесь есть и складское хозяйство, имеется и ремонтная база. Дорога-то к станции подходит. Не зря ее делали в свое время. И идет она к нескольким населенным пунктам районного масштаба и шести предприятиям. Вот и не зря тут такую станцию в советское время устроили.
– Вон лабазы. – Якуба опустил бинокль и показал Буторину вправо.
Оказывается, это были не холмики, образовавшиеся после работы бульдозера. Это бетонные перекрытия складов, засыпанные землей и защищенные дерном. И тупиковый путь там же. Вон стрелка видна. А двери этих складов выходят на другую сторону. Любопытно, а как же с железнодорожных вагонов в склады завозили груз? Должны быть двери, просто их не видно отсюда. И вообще отсюда ничего не разглядишь, нужно руками потрогать.
– Четыре вышки с пулеметами и прожектора, – не отнимая от глаз бинокля, проворчал Бондарь. – А вон и мотодрезина и две платформы с обеих сторон и на каждой пулеметы и мешки с песком. Далеко не уйдешь, если заметят.
– Они что, на дрезине по лесу за тобой гоняться будут? – усмехнулся Якуба. – А можно и стрелочку взорвать, тогда не больно они развернутся здесь.
Буторин смотрел на станцию и слушал своих помощников. Сегодня они веселее себя ведут. Поверили в своего командира после прошлой операции, знают, что вытащит он их, не бросит, что из любой ситуации выход найдет. Ладно, хлопцы, придется вам постараться сегодня. Информацию интересную выдал мне сегодня наш шеф Артем Козорез. Тут есть над чем поразмыслить, но знать про оружие нужно точно.
– Ночи ждать нельзя, – заявил Буторин, опуская бинокль и поворачиваясь к своим помощникам. – Ночью прожектора светят и патрули с собаками ходят. Вон слева в самом конце за административным зданием вольеры служебных собак. Пойдем днем. Видите, у путей на задах стоит механическая путейская дрезина? На ней куртки замасленные железнодорожные ремонтники оставили, домой в чистом пошли. Они пути проверяют утром и вечером. Днем дрезина стоит. Тут составы формируют на последнем пути и часто оставляют вагоны, которые подцепляют в последнюю очередь.
– Ну? – насторожились помощники. – Куртки, что ли, нужно украсть?
– Не только, – с усмешкой покачал Буторин головой.
Около трех часов дня трое дюжих парней подкатили к лабазам на ручной дрезине и стали не спеша снимать с нее и укладывать рядом лопаты, ломы, кирки. Потом они сняли с рельсов дрезину, повалив ее набок. Третий мужчина, в такой же замасленной куртке, как и двое других парней, взобрался на платформу возле лабазов и принялся выправлять столб ограждения. Помощники натаскали щебня и стали забивать его под основание столба. Так они возились около часа, выправляя столбики, когда к грузовой платформе маневровый паровоз подкатил два пустых вагона.
– Пора, – оглянувшись по сторонам, сказал Буторин и взял из груды инструмента большие болтовые кусачки.
Через полминуты решетка на окне и колючая проволока были перекушены. Отогнув решетку, Буторин змеей скользнул внутрь. Помощники поставили на место решетку и как ни в чем не бывало продолжили ремонтировать ограждение. Мимо прошел немецкий патруль, не обратив на рабочих никакого внимания. Через полчаса Буторин постучал, и рабочие приняли от него несколько ржавых обрезков труб, старые рельсовые гайки. Решетку поставили на место и замаскировали место перекусов.
Вагоны утащили на формирование состава, и тогда рабочие спокойно, поднатужившись, установили на рельсы дрезину и покатили в сторону выездной стрелки. Буторин стоял на одном колене, посматривая по сторонам. Рядом под рукой под инструментом наготове лежали «шмайссеры» и гранаты. Якуба и Бондарь двигали рычагом маховика, и дрезина ходко катила по рельсам.
– Внимание, немцы! – крикнул Буторин, глядя вперед, где примерно в километре навстречу им двигалась такая же дрезина с автоматчиками. – Останавливайтесь! Инструмент на насыпь, работаем!
Соскочив с дрезины, трое «рабочих» принялись поправлять насыпь, подсыпая щебень и добивая большими молотками костыли в шпалы. Они, не обращая внимания на приближавшихся немцев, продолжали работать. И когда вторая дрезина подкатила почти вплотную и немецкий офицер что-то гневно заорал и стал махать рукой, требуя убраться с дороги, рабочие покивали и вернулись к своей дрезине. Через секунду в их руках оказались автоматы. Треск очередей и крики раненых и умирающих огласили опушку. Дав по две-три автоматные очереди, оуновцы перебили всех автоматчиков на дрезине. Буторин подошел к телам, увидел, что немецкий офицер еще шевелится, и добил его короткой очередью в три патрона.
– Все, раздеваемся, и в лес! – крикнул он помощникам и стал стягивать куртку.
К утру группа была на базе. Козорез вышел встречать разведчиков, накинув на плечи плащ-палатку. Моросил дождь, земля хлюпала под сапогами. Разведчики несли что-то на самодельных носилках под брезентом. Первым шел Буторин, повесив на шею автомат. Он был хмур. Подойдя к командиру, Виктор кивнул на его землянку и сказал: