– Хорошо, – улыбнулся Буторин. – У меня как раз есть с собой одно весло!
– Здравствуйте. – Женщина протянула ему руку и с интересом посмотрела в глаза. – Как странно случается. В этих безлюдных местах мы с вами встречаемся дважды в течение одного дня. Меня можете называть Мэрит. А как мне называть вас?
– Меня зовут Виктор. – Буторин пожал ее пальцы, удивившись, какие они мягкие и теплые. – А что касается нечаянных встреч, так это просто судьба. Она решает, когда и с кем нас свести.
– Не судьба, а командиры, – не приняла шутки женщина. – Ваши послали вас сюда, а мои послали меня. Вот и все.
– У нас будет время обсудить это, – миролюбиво ответил Буторин.
– Вы один? – деловито осведомилась Мэрит. – Мне сказали, что вас целая группа. Что-то случилось?
– Случилась война. – Буторин нахмурился, подумав о Когане. – Пока я один. Мои товарищи выйдут на связь, когда доберутся. Да, по пути возникли сложности, и нам пришлось разделиться.
За деревьями у Мэрит оказались четыре пары широких охотничьих лыж. Хитро посмотрев на русского, она надела свои и побежала вперед, оставляя за собой ровный след. Буторин стал догонять женщину, с удовлетворением понимая, что справляется с этими лыжами он довольно неплохо. Время недавней подготовки не прошло даром.
Они шли уже около двух часов, огибая озеро, когда среди елей вдруг показался небольшой дом.
Сняв лыжи, Мэрит стряхнула с них снег и воткнула в сугроб возле двери. Виктор залюбовался спутницей. Щеки ее зарумянились, светлые волосы задорно выбились из-под шапочки, а глаза светились покоем и радостью. Подумалось, что этот дом вызывает в женщине столько эмоций. Ведь за всю дорогу они не перебросились и десятком слов. Буторин не спрашивал, куда его ведут и где он будет ждать своих товарищей. Спрашивать не хотелось, хотелось смотреть на это лицо, на мягкие очертания губ, видеть этот блеск глаз и румянец на щеках. Раньше у Виктора сформировался какой-то шаблонный образ северной женщины. Белокурая, холодная. А сейчас он видел другое. Цвет волос, цвет глаз никакой роли не играют. Душа – она в любом человеке или есть, или ее нет, будь ты уроженцем хоть жаркой Африки, хоть раскаленной пустыни или заснеженной Норвегии.
– Пойдемте, – предложила Мэрит. – И помните, здесь вы дома, здесь вы в полной безопасности.
«Дома! Вот что значит блеск ее глаз, – догадался Виктор. – Этот дом – самое дорогое, что у нее есть. И она не скрывает своей нежности к нему. А может, там еще и муж есть?»
Эта мысль показалась Буторину забавной, но одновременно что-то неприятно кольнуло внутри.
Скрипнула дверь, морозный пар ворвался внутрь, и вот – деревянные струганые полы, бревенчатые стены и каменный очаг. И запах свежего хлеба, и цветной половичок от двери до очага, вытканный умелыми руками.
Послышался женский голос, что-то спросивший по-норвежски. Мэрит ответила, и тут же из соседней комнаты вышла пожилая женщина в длинном платье и чистом переднике. Волосы прибраны и покрыты платком, завязанным сзади, через лоб пестрая лента. Буторин увидел натруженные руки и добрые печальные глаза.
– Это моя бабушка Сигни, – сказала Мэрит по-русски. – Бабушка, а это твой гость, о котором я говорила. Он из Советского Союза. Его зовут Виктор.
Женщина протянула руку, посмотрела гостю в глаза, да так, будто заглянула в душу. И сразу стало неуютно от того, что эта женщина смогла прочитать его мысли о Мэрит. И еще много чего. Но тут же у него внутри шевельнулось что-то сильное, мужское. «Что это я, – подумал Буторин, – что в моих мыслях постыдного? Я мужчина и должен думать, как мужчина и вести себя, как мужчина, я воин, если уж говорить языком древних скандинавских саг».
– Добро пожаловать, Виктор, – вдруг произнесла женщина по-русски. – Не удивляйтесь, я знаю ваш язык и вашу страну. Я бывала в России в молодости. Со своим мужем. Я не всегда была бабушкой и не всегда жила в лесу.
Сигни улыбнулась тепло и просто. Буторин кивнул и принялся снимать куртку.
Ужин был сытным. И очень по-домашнему горел очаг, добавляя запах дымка. Мэрит немного рассказала о своей семье, о своем брате, который недавно погиб, сражаясь с нацистами. Потом стала рассказывать Сигни. Буторин обрадовался, что женщины не требуют от него рассказов ни о советской стране, ни о его задании или его профессии на Родине. Он просто наслаждался теплом, ужином и обществом этих двух милых женщин. Не давали покоя мысли о Когане, о Шелестове и Сосновском. Где они сейчас, что с ними? Я-то добрался, я у цели и в тепле. А они? Он снова поймал взгляд Мэрит, и внутри потеплело. Эта женщина ему определенно нравилась. И, кажется, он ей тоже.