Кто-то из норвежцев вскочил на ноги и побежал, но тут же его свалила автоматная очередь. Лунд что-то крикнул своим.
Коган пополз туда, куда ему велел Хевард. Добравшись до деревьев, он наткнулся на мертвого партизана. Взяв его автомат, он понял, что тот пустой. И ни одной полной обоймы. Перебежав до ближайшего дерева, он услышал выстрелы. Значит, кто-то еще стреляет!
Несколько немецких солдат вскочили на ноги и побежали вперед. Там ослаб огонь, может, никого в живых не осталось. Коган встал в полный рост и, укрываясь за стволом дерева, навел автомат. Очередь, вторая, третья. Двое солдат упали, остальные залегли, но и их достали пули. Еще очередь, и несколько немцев побежали назад.
Автомат замолчал. Выдернув пустой магазин и нащупав в кармане две последние гранаты, Коган побежал, прячась за деревьями, дальше. Снова стрельба! Отчаянная, торопливая! Еще три десятка метров – и Коган увидел, как человек пять гитлеровцев вскочили на ноги и бросились вперед. Они расстреляли кого-то, лежавшего на снегу, и двинулись дальше. Добили раненых, никто больше не стреляет. Коган стиснул зубы и выхватил гранаты. Он добежал до большой ели и присел на колено.
Немцы были рядом, он ясно различал их силуэты.
«Ну, вот вам», – с шумом выдохнул Коган и бросил одну за одной обе гранаты. Два взрыва почти одновременно осветил опушку леса и разбросали вражеских солдат. Схватив автомат, как дубину за ствол, Борис ринулся вперед, но бить было уже некого. Двое из пяти фашистов еще корчились в снегу, обливаясь кровью, но они были обречены. Коган стал торопливо выдергивать из подсумков убитых немцев магазины к автомату.
И тут он услышал рокот авиационного мотора. Самолет! Совсем рядом. Продолжая смотреть в сторону немцев, Коган прислушался. Наконец краем глаза он заметил блеск огня в нескольких сотнях метров. Есть костры! Есть! Еще немного продержаться, и задание будет выполнено – парашютисты будут спасены.
Глава 9
Шелестов смотрел в глаза англичанина так, будто хотел заглянуть ему в самую душу. Что у него внутри, чем его там напичкали?
– Джордж, сорок ваших товарищей погибли, пытаясь высадиться на планерах. Такая операция провалилась! Вам не обидно? Вам не хочется отомстить за их смерть?
– Война, на ней всегда гибнут солдаты, таков их долг, – меланхолично отозвался англичанин.
– Что вы все на войну списываете, что вы оправдываете все войной. А ваш долг не велит вам довести до конца операцию, которая сорвалась? У вас есть сейчас такой шанс. Вы понимаете, что вы станете героем?
– Вы тоже военный человек, – возразил Гилберт, – и вы тоже понимаете смысл слова приказ. Приказы не нарушаются ни в одной армии мира. Потому что тогда армия перестает быть армией. А разведка – такая же армия, в ней такие же законы.
– Есть еще и другие законы и в армии, и в разведке, – покачал головой Шелестов. – Это обязанность каждого военнослужащего – проявлять инициативу в бою. Ваша инициатива – взорвать чертов цех, довести до конца операцию в тот момент, когда лично у вас появилась такая возможность. Не упускайте этот момент. И потом, Джордж, никто ведь не узнает, что в операции принимали участие русские.
Англичанин внимательно посмотрел на Максима. Кажется, Шелестов нащупал нужную ниточку в этом человеке. Не этого ли он боится, что привлек русских без разрешения руководства? Русские хоть и союзники в этой войне, но по факту наши страны все равно остаются стратегическими противниками. Останутся ими и после войны. И тогда дальнейшей карьере Гилберта конец. Это он понимает лучше Шелестова.
– Вы хорошо изучили расположение внутренних помещений завода? – помолчав, спросил англичанин.
– Да, ребята в казармах «Ласточки» выстроили все в натуральную величину. Мы тренировались с подрывниками проходить без света, по количеству шагов.
– Вы обещаете, что никто не узнает, что цех взорвали русские? Даете слово офицера?
– Даю слово офицера, – кивнул Шелестов.
Максим понимал, что для Гилберта это все условности. Ему очень хочется выполнить это задание. А тут еще такой вариант – сделать это чужими руками. Не рискуя собой! Он же видит нашу решимость и наше умение. Его ведь освободили и Кнудсена из гестапо освободили.