– Я с вами, – пожал плечами Романов.
– Серьезно? – изумился Буторин. – А мне казалось, будешь кочевряжиться. Понравился план?
– Ужаснее ничего не слышал, – честно признался Павел. – Вы бы лучше летали, нежели планировали наземные операции. Но пусть будет так. Не знаю, чем улучшить твою задумку. Дураки мы с тобой, капитан, но, может, дуракам повезет?
Глава 4
Он принял решение и не собирался отступать. Сотрудники германских спецслужб могли прийти по его душу в любой день, уверенность в этом окрепла. Не судьба выжить – пусть так.
От побега в темное время решили отказаться – вырваться, может, и проще, но что делать ночью в незнакомом лесу в рваной обуви? Собаки найдут по запаху за пять минут.
На долину между горными кручами укладывались легкие сумерки, когда на восточной стороне концлагеря вспыхнул дровяной сарай. Его подожгли в нескольких местах, огонь быстро разгорелся. Сарай полыхал, как факел. Вечер выдался ветреным, и это только усилило пламя. Люди всполошились, забегали по концлагерю. Горланили офицеры и солдаты, все кинулись к складу.
– Тушите, твари! Немедленно тушите! – надрывался комендант заведения штурмбанфюрер СС Миллер. – Мольтке, что вы стоите – командуйте! Ждете, пока огонь сожрет столовую?!
Вокруг строений копошились люди, узники тащили ведра с водой. Прогремело несколько автоматных очередей. Но поджигатель – парень без особых примет, невзрачный, среднего роста и возраста – уже покинул опасную зону.
– Молодец, Брызгалов! – похвалил возбудившийся Буторин. – Назначаешься Геростратом, будешь ответственным за стихийные бедствия.
Часовые на вышках действительно отвлеклись, но было бы наивно полагать, что они полные олухи. Рано или поздно они заметят беглецов. Тот момент, когда пять человек вбежали в просвет между строениями, охрана упустила, но когда они подбежали к колючке, их засекли.
Брызгалов по злой иронии погиб первым. Часовые всполошились, открыли огонь из установленных на вышках пулеметов. Пули рвали сараи в щепки. Брызгалов, бежавший последним, закричал, стал кататься по земле, обливаясь кровью. Еще одна пуля попала в голову, и мужчина застыл с распахнутыми глазами.
– Вперед! – рычал Буторин. – Поздно отступать, вперед!
Сутулый Лузгин, на губах которого застыла библейская обреченность, отвел оборванные края проволоки, и в междурядье вкатился молодой парнишка Корсак. Он прыжком преодолел пространство между рядами, сорвал проволоку со второй преграды, выкатился наружу и лег. Держа проволоку отогнутой, что-то орал. Момент был незабываем! Пришла пора прощаться с жизнью! За Корсаком выкатился Лузгин, за ним – Буторин. Но Буторин застрял, колючки вцепились ему в одежду, царапали кожу. Буторин вырвался, перекатился. Павел пролез последним.
– Лезьте, держу! – прохрипел Лузгин.
И тут он повалился на прошитый пулями живот и подавился хрипом. Невольно своим телом Лузгин расширил проем, и Павел пролетел через него практически беспрепятственно.
Пулеметчики вошли в раж, строчили без остановки. Люди катались по земле, кричали благим матом. Пули вырывали куски дерна из травяного покрова. Не сговариваясь, беглецы подлетели все втроем и бросились к лесу, до которого было метров сто… Пустая затея – слишком долго бежать по открытому пространству.
Буторин вскрикнул и рухнул ничком, раскинув руки. Спина окрасилась кровью, капитан не шевелился. Корсак ахнул, бросился к командиру, но Павел схватил его за шиворот и толчком придал ускорение.
– Беги, мальчишка, пока бежится!
У пулеметчика на вышке заклинило затвор. Он выругался, сбросил автомат со спины. У второго кончилась лента с патронами, и он судорожно ее менял. Кричали люди, носилась охрана. Еще немного и!.. В эти секунды предстояло сделать невозможное. Павел орал благим матом – вперед! Это был реальный шанс! Паренек сообразил, что судьба дает возможность, ускорился, понесся вприпрыжку – майор даже не поспевал за ним.