Партизаны засели слева по ходу движения. Оттуда они стали стрелять, забрасывать эшелон гранатами. Перепуганный машинист повалился на пол кабины. Несколько охранников, спрыгнувших с тормозной площадки, повалились замертво.
Горстке партизан противостояли солдаты вермахта. Из вагона охраны, стоявшего неподалеку, повалила толпа. Солдаты спрыгнули на землю, залегли под колесами и открыли огонь из карабинов. Четверо залезли на склон и засели в кустарнике. Ответный огонь был плотным и безжалостным. Ахнул мальчишка Антуан, повалился замертво с простреленной грудью. Позиция оказалась невыгодной – немцы вели прицельный огонь по гребню косогора. Солдаты спрыгивали на противоположную сторону полотна и стреляли из-под вагонов.
– Сан Саныч, уходить надо! – крикнул Павел. – Не наш день, в другой раз повезет! Охрана от поезда отходить не станет!
Но Резник самозабвенно строчил из «МР-40». Кого-то зацепил и хищно засмеялся. Остальные не отставали, тоже разряжали боезапас.
Немцы отбивались достойно, перебегали наверх – метров на тридцать правее. Они несли потери, но упорно лезли.
С подножки вагона охраны спрыгнул плечистый солдат и взгромоздил на плечо ручной гранатомет «Панцерфауст-30». Павел ахнул, партизаны среагировали с опозданием. Такие штуки в части вермахта стали поступать с ноября 43-го. Устройства были слабые, били всего на 30 метров, но больше в текущих условиях и не требовалось. Гранатометчика поразили, отправили под колеса, но он успел разрядить свою адскую машинку. Граната порвала косогор, убила наповал Тома Холдена и Джерри Симпсона.
Эти «кот и мышонок» в любом бою оказывались рядом и умерли вместе, не успев ничего предпринять. Окровавленные тела покатились на другую сторону насыпи…
Немцы что-то злобно кричали, продолжали наседать. Они уже «оседлали» насыпь в стороне от партизан, еще немного – и оказались бы в тылу!
Резник спохватился:
– Все назад! Двоим – прикрывать!
Ему и в голову не пришло, что этими двумя окажутся Галка и Светка – задорные девчата из Белоруссии. Их никто не назначал, они сами остались и отбивались до последнего, пока мужской коллектив пробивался через заросли. Когда опомнились, было поздно – у девчат кончились патроны, а Брянцев с Генкой дружно орали: «Бегите, мы прикроем!» Но в этом уже не было смысла – солдаты подползали, до них доплюнуть можно было…
– Светка, прощай! – крикнула Галка, выдергивая чеку из последней гранаты. Подруга заплакала навзрыд – отказали нервы. – Светка, не плакай! Все ништяк будет, я точно тебе говорю!
Девчонок порвало взрывом. Досталось и паре чересчур надоедливых вояк.
А партизаны в это время, сгорая от стыда, бежали по лесу и дружно попадали, когда взбешенные фрицы подтащили пулемет и открыли огонь по опушке.
Когда вернулись на следующий день – оборванные, сконфуженные, – пережили вторую атаку. Милка и Снежана их чуть не разорвали (потом плакали полночи), а мужики украдкой употребляли горячительные напитки за упокой душ рабынь божьих и за светлую память о них.
Резник переживал гибель девчонок, как своих дочерей. Признался Павлу, подойдя во время перекура: «Сердце щемит, разве для этого девчата рождаются?.. Мужиков тоже жалко, но не так». При этом пытливо смотрел майору в глаза – что у этого парня на уме?
– Не волнуйтесь, Сан Саныч, я вас не сдам, – проворчал, отворачиваясь, Павел. – Хотел бы, но в этом нет смысла. Кого в отряде интересуют древние заговоры?..
– А вас интересуют, Павел Сергеевич, дела давно минувших лет да преданья старины глубокой?.. Вы в курсе, что княгиня Урусова на вас смотрит с интересом? – сменил тему Резник, не дождавшись ответа. – На вашем месте я бы не стал теряться. Женщина интересная, со всех сторон достойная и была очень рада, когда вы вернулись живым. Недостаток, насколько понимаю, у нее только один – она княгиня. Вряд ли ей стоит приезжать в Советский Союз.
В глазах Резника поблескивали хитроватые искорки. «Интересно, во время боя у железной дороги он испытывал соблазн разрядить мне в спину автомат?» – настойчиво думал Павел.
А княгиня действительно посматривала. Когда их взгляды пересекались, она загадочно улыбалась и опускала глаза…