Выйти из депрессии. Проверенная программа преодоления эмоционального расстройства

Как говорил американский психиатр Скотт Пек: «Жизнь трудна, и это одна из величайших истин»[239]. Принятие тех фактов, что жизнь действительно трудна, что это нормальное положение вещей и что оно никогда не изменится, позволяет нам преодолевать все трудности. Отказ от идеи магического заклинания означает отказ от обиды, злости и горечи, которые неотступно сопровождают желание недостижимого.

16

Жизнь, вместе и врозь

Мир взаимоотношений так ощутимо изменился с момента первого издания этой книги, что, перечитывая ее, я пришел в растерянность от включенного мной в текст своего рода предрассудка о пользе брака. Я полагал (как и многие другие представители моего поколения), что брак, единственный, глубоко сокровенный союз с другим человеком и возможность быть плодотворным и созидательным в построении семьи, – верная дорога к психическому здоровью, очевидный выход из депрессии. И хотя для многих людей эти традиционные убеждения сохраняют свою ценность, также верно и то, что брак и семейная жизнь могут быть невероятно деструктивными и депрессогенными. Многие люди не вступают в брак, являются вдовами или вдовцами, разведены и предпочитают одинокую жизнь, имеющую свою особенные преимущества.

Пациенты с депрессией склонны чрезмерно зависеть от внешних факторов – постоянных откликов от окружающих и неустанного стремления к достижениям, – чтобы положительно себя оценивать. Поскольку в жизни мы почти не способны повлиять на поведение других или изменить события, самооценка депрессивных больных всегда под угрозой. Большинство людей зависимы от отношений ради поддержания ощущений успешности и заслуженности любви. Родители и партнеры могут дать нам их, как и наши дети, друзья, коллеги, соседи и другие люди, с которыми мы регулярно взаимодействуем. Поддерживать себя нам также помогают отношения с нашей работой, досугом и ежедневными делами.

Каждый человек на протяжении своей жизни нуждается в этих отношениях; они как вода для рыбы. Мы плаваем в море взаимоотношений, невидимо поддерживающих и обеспечивающих нас питательными веществами.

Однако потребность в отношениях у депрессивного больного более отчаянна и порой сильнее искажена или замаскирована. Из-за состояния подавленности он блокирует все хорошее, идущее из контактов с другими, или вовсе избегает их. Как если бы пациент никогда не научился хорошо плавать или без усилий держаться на воде. Ему удается лишь изматывающе, безнадежно барахтаться и задыхаться. Море взаимоотношений обеспечивает остальным людям питание и опору, а депрессивным больным не дает никакой плавучести.

Коммуникация

Взаимоотношения – настоящее минное поле для депрессивных пациентов, отчаянно желающих и страшащихся устанавливать контакты. Более четкое понимание того, как работает коммуникация, особенно между полами, может оказаться очень полезным навыком.

Американский психолог Дебора Таннен – вероятно, самый мудрый и красноречивый наблюдатель за паттернами общения текущего поколения. В своей книге «Ты меня не понимаешь!»[240] она исследует тему того, что мужчины и женщины говорят на разных языках или как минимум используют язык абсолютно по-разному и для разных целей. Путаница с языком, утверждает автор, объясняется преимущественно конфликтом в отношениях между мужчинами и женщинами не только в браке, но и в профессиональной сфере, на детской площадке, во всех областях, где происходит взаимодействие представителей противоположных полов. И хотя подобный образ мышления порой доводится до крайностей («Мужчины с Марса, женщины с Венеры» и т. д.), Таннен выражает точку зрения, крайне полезную в понимании того, как мужчины и женщины справляются с депрессией.

По сути, Таннен полагает, что сегодня мужчины и женщины в США взрослеют в разных культурах, усиливающих применение речевых средств ради разных целей. Женщины говорят, чтобы взаимодействовать, мужчины – чтобы обмениваться информацией. Мужчины видят мир с позиции иерархичности и воспринимают коммуникацию в аспекте «Кто здесь главный?». Женщины, в свою очередь, видят мир обширнейшей сетью контактов, где вся коммуникация направлена на их установление. Для мужчин общение – работа; оно всегда несет определенные сведения о статусе, и, дабы не оказаться свергнутым в более слабую позицию, представители сильного пола постоянно начеку. Однако для женщин коммуникация подобна дыханию – она необходима для пребывания в связи с другими, для приобщения к миру.

Мужчины, как правило, обладают генетической нагрузкой силы и доминирования, женщины – кооперирования, еще со времен пещерных людей. Такие женские занятия эпохи каменного века, как воспитание детей, земледелие, сбор урожая, приготовление пищи, требовали сотрудничества. Но мужчины также запрограммированы, помимо всего прочего, любыми путями сохранить свой генокод. Таким образом, существовала естественная борьба за положение отдающего приказания, что означало доступ к большему количеству женщин.

Возьмите, к примеру, шаблонные детские игры: мальчики чаще играют в строго организованные игры в больших группах, где работают тщательно продуманные правила. Всегда присутствует хотя бы один лидер, чья функция заключается в создании и внедрении правил, и целая статусная иерархия за ним. Для мальчиков одно из назначений игры – конкурирование за более высокий статус. Девочки, напротив, склонны играть в игры, подчеркивающие сотрудничество вместо состязания; у них нет победителей и проигравших, участники играют честно и с соблюдением очередности. Если девочка попытается вырваться вперед, ее осудят за властность. Таннен допускает кое-какие широкие обобщения, да и я во многом упрощаю, однако в ее утверждениях есть определенный смысл. «Повелитель мух» был бы совершенно иным произведением, напиши автор о группе девочек, которые оказались на необитаемом острове без взрослых; они бы разделились на группы, а не убивали друг друга.

Таннен приводит пример своей подруги, восстанавливающейся после лампэктомии[241]. В беседе со своей сестрой и подругой она говорила о том, как неприятно перенести такую операцию и как удручающе теперь видеть швы и то, насколько изменилась форма ее груди. Женщины говорили слова, подразумевавшие: «Я знаю, я чувствовала то же самое». Подруга Таннен почувствовала поддержку и утешение. Но когда она рассказала своему мужу об этих переживаниях, он ответил: «Ты можешь сделать пластическую операцию». Комментарии ее друзей слышались ей как слова поддержки, ответ же мужа для нее явился полной противоположностью. Он посоветовал ей сделать операцию, когда она выразила расстроенные чувства по поводу этой операции.

Женщина запротестовала и предположила, что муж говорит сам за себя; что он хочет для нее хирургического вмешательства, поскольку ему не нравится, как она выглядит. Но ее предположения только усугубили ситуацию. Он возразил: «Меня это вовсе не беспокоит». – «Тогда почему ты посылаешь меня к пластическому хирургу?» – спросила она. «Потому что ты сказала, что ты крайне расстроена из-за того, как это выглядит, – пояснил муж. – Я просто пытался помочь». Женщина знала, исходя из их совместной истории, что муж говорит правду. Почему же тогда почувствовала себя так плохо? Таннен отмечает: она хотела понимания, а получила совет.

За все время моей практики я видел целое множество идентичных сцен, разыгрывавшихся в моем кабинете между мужьями и женами (а также между родителями и подростками). Бедный зануда «просто пытался помочь», но это не та помощь, которая требовалась женщине. Когда жена или ребенок страдают или переживают, мужчина стремится решить проблему и заставить ее исчезнуть. Он считает это своей обязанностью; если ему не удается защитить близких, он чувствует себя виноватым или неполноценным. Нередко женам и детям лучше самостоятельно справиться с трудностями, и они это знают. Они не просят помощи – они просят эмпатии, понимания, сострадания.

Данная коммуникативная неудача значительно усложняет жизнь всем нам. Сострадание вызывает у мужчин негодование: они воспринимают его как посягательство на уникальность их собственного опыта, когда женщины склонны видеть в нем заботу. Кроме того, сострадание ощущается мужчинами как снисходительность, снова по причине их мировосприятия в категориях состязательности. Друг другу они выражают симпатию обычно косвенно, через шутки, и все равно испытывают дискомфорт. Умные мужчины не торопятся давать советы другим мужчинам, пока те не попросят об этом прямо. Однако они полагают вполне нормальным отвечать советами женщинам.

Женщины часто возмущаются, когда мужчины выдают решения; мужчины же не понимают, почему женщины жалуются и не действуют. У дам общение на тему проблем направлено на укрепление взаимоотношений: «Мы похожи; ты не один». Что слышат мужчины: «Мы не похожи; у тебя проблемы – у меня есть решения». Женщины демонстрируют озабоченность путем прощупывания, расспросов с целью получить больше информации. Мужчины меняют тему. Женщины переживают это как отказ от близости со стороны мужчин. Последние же убеждены – так оказывается уважение независимости. Почему мужчины прячутся за газетой, стоит их женам выразить желание общения и понимания? Это гораздо больше, чем ситуация из мультфильма или телевизионной комедии. Даже Фрейд задавался вопросом: «Чего хотят женщины?»

Мужчины пугаются эмоциональных потребностей женщин и уходят. Женщины чувствуют обиду и отвержение. В результате в браках возникает бездна проблем.

Как объясняет Таннен, для многих мужчин домашний уют означает свободу от необходимости конкурировать и впечатлять с помощью вербальных средств (вспомните, для мужчин коммуникация – работа). Они считают, что разговоры в браке не требуются: «Я приношу домой хороший заработок, не обманываю, играю с детьми, помогаю по дому. Разве это не подтверждение моей любви? Чего она еще хочет?» Но для женщин дом – такое место, где они больше всего нуждаются в общении с самыми близкими людьми. Домашний комфорт дает свободу говорить без страха осуждения. Тактичные жены, возможно, захотят понять: фраза «нам надо поговорить» до смерти пугает их мужей и лучше мягко подводить мужчин к разговорам, как если бы вы успокаивали своенравную лошадь.