Другая страна

– Хорошо бы. – В бокале у Кэсс была одна вода, но она все же допила. Вивальдо сделал знак рукой официанту, что они хотели бы все повторить.

– А Ричард знает, где ты?

– Нет… то есть да. Я сказала, что пригласила тебя выпить.

– Когда же он ждет тебя домой?

Она заколебалась.

– Не знаю. Еду я оставила в духовке. Ему сказала, что, если не вернусь к ужину, пусть накормит детей и поест сам. Он что-то хмыкнул и удалился в кабинет. – Она закурила, глядя перед собой отстраненным, полным отчаяния взглядом. Вивальдо догадывался, что она ему чего-то недоговаривает. – Не знаю, может, отправлюсь домой. А может быть, пойду в кино.

– Давай поужинаем вместе?

– Спасибо, но мне совсем не хочется есть. Кроме того… – Подошедший официант поставил перед ними рюмки. Кэсс подождала, пока он отойдет, и продолжала: – Понимаешь, Ричард ревнует меня к тебе.

– Ко мне? Почему именно ко мне?

– Потому что ты можешь стать настоящим писателем. А ему уже путь отрезан. И он знает это. В том-то вся трагедия. – Она произнесла этот смертельный приговор ледяным голосом, и тут Вивальдо впервые подумал, как, должно быть, тяжело Ричарду в его положении жить с такой женщиной, как Кэсс. – Да наплевать мне! Пусть даже читать разучится. – Она натужно улыбнулась и глотнула из рюмки.

– Тебе не наплевать, – сказал Вивальдо. – И с этим ты ничего не можешь поделать.

– Если бы он не умел читать, то мог бы выучиться. Я сама могла бы научить его. А вот кто он – писатель или нет, – мне действительно наплевать. Это амплуа он сам себе придумал. – Кэсс замолчала, скулы четче обозначились на ее худощавом лице. – Понимаешь, – заговорила она вновь, – он пятый сын плотника, польского иммигранта. Вот откуда все идет. Сто лет назад он продолжил бы отцовское дело и открыл скобяную лавку. А теперь должен стать писателем и поставлять Эллису продукцию для «мыльных опер». – Она гневно раздавила окурок. – И теперь между ним и этой бандой никакой разницы. – Кэсс тут же закурила новую сигарету. – Пойми меня правильно. Я ничего не имею против Эллиса и остальных персонажей. Типичные американцы, которые хотят выбиться в люди. Ричард тоже стал таким.

– И Ида, – вдруг сказал он.

– Ида?

– Думаю, она уже переговорила с Эллисом. У них на сегодня назначена встреча. Он обещал помочь ей… в карьере. – И он мрачно улыбнулся.

Она вдруг рассмеялась.

– Боже мой! Хороша парочка! Сидим здесь, ноем, жалеем себя, пьем, а наши любимые тем временем обретаются в настоящем мире, видят настоящих людей, делают настоящие вещи, словом, живут как надо. Но настоящие ли они? Настоящие? Иногда посреди ночи я просыпаюсь, потому что меня мучает этот вопрос, и тогда начинаю бродить по дому, подхожу к спящим детям, гляжу на них. Я не хочу, чтобы они выросли такими, как он. Но и такими, как я, не хотела бы их видеть. – Она отвернулась, с безнадежным видом уставившись в стену. Взволнованный вид и распущенные волосы ее очень молодили. – Что мне делать?

– Мне всегда казалось, что женщинам легче, – сказал Вивальдо.

Кэсс повернула к нему лицо, теперь она не казалась уже такой юной.

– Что легче?