Танки расходились. Крайние целили сначала во фланги, а потом — навстречу друг другу, чтобы сжать пятачок плацдарма, захваченного русскими, раздробить его, сокрушить, смять.
Четыре танка метили в центр. Туда, где был стык батальонов, где, прикрывая этот стык, залегли шестеро разведчиков.
Может, удастся подорвать гранатами один танк, два, только остальные все равно пройдут, разрежут надвое плацдарм и выскочат к флангам.
Заградительный огонь становился гуще. Дымными кострами запылали два танка. Где-то неподалеку оглушительно захлопала сорокапятка, но танки полыхнули кучным огнем, и сорокапятка замолчала…
В траншею спрыгнул солдат с длинным ружьем и тяжелой брезентовой сумкой на поясе.
— Привет, разведка! — низким голосом сказал он. — В компанию примете?.. Второго номера у меня накрыло. Подсобить надо.
Он высморкался, приставив к большому носу грязный палец. Звук был такой, будто просвистела пулеметная очередь.
— Тише, немцев испугаешь, — усмехнулся Харитошкин. — Юра, поможешь человеку.
Увидев, что большеносый неодобрительно поглядел на Попелышко, сержант добавил:
— Ничего, сладит… Он у нас бойкий. Танк вот только в первый раз видит и оробел чуток.
— Первый раз всем страшно, — согласился бронебойщик. — Потом обвыкаешь, так ничего. Я вот когда мальчонкой на медведя пошел, тоже едва в штаны не наклал, а потом уж не пугался… Танк, конечно, медведя посерьезней, но и у него слабинка есть. Слеповат он на глаза. Ты, сержант, патронов не жалей. Шпарь по щелям. Они этого не любят.
Бронебойщик говорил, а сам тем временем деловито устраивался с длинным, похожим на кочергу ружьем. Бронебойная однозарядка была пудового весу, но большеносый вертел ее в руках как соломинку.
Позицию он выбрал метрах в трех от блиндажа, где не были обрушены стенки траншеи. Деловито подкопал бруствер и расставил в углублении лапчатые сошки. Железный надульник квадратной блямбой нацелился в сторону приближающихся танков.
Юрку он усадил под стенкой и дал ему противотанковую гранату.
— Главное, не гоношись зря, малый, не дрейфь, — строго сказал он. — В такой траншее нас танк не достанет. Добрую траншею фрицы сварганили… Давно воюешь?
Юрка ответил, что шестой месяц.
— Ну, а я третий год, — усмехнулся бронебойщик. — Седых моя фамилия. Иван Седых, с Тобола. Зареченский район, село Ворзога. На всякий случай запомни.
Потом он спросил у Юрки фамилию и удивился, что тот из Москвы.
— Какого же лешего тебя в пехоту занесло? Москвичи в артиллерии служат да еще летчиками. В пехоте больше всего мы, деревенские… Ты зря гранату не трать, последняя она. Подпускай ближе и под гусеницу кидай. На одной ноге эта «пантера» не убежит.
Седых деловито сплюнул, двинул короткую рукоять затвора. Загнал в ствол пузатый патрон.
ebooksa