— Не довольно, а очень, очень оскорбительно, — возразила миссис Гибсон, немного успокоившись.
— С чего она это взяла? — очень тихо спросила Синтия.
— Не знаю, — ответила матушка в своей обычной манере. — Я далеко не всегда одобряю действия мистера Престона, но даже если она имела в виду его, то я предпочла бы его визит общению с этой старой девой.
— Насчет мистера Престона было всего лишь предположение, — вставила Молли. — Когда вы обе были в Лондоне, она уже затевала подобный разговор. Кажется, что-то услышала о нем и о тебе, Синтия.
Синтия бросила на нее такой осуждающий взгляд, что Молли тут же умолкла. После столь бурной реакции тем более удивительным показалось спокойствие, с которым она тут же отреагировала:
— В конце концов, ты сама сказала, что про мистера Престона всего лишь догадка, поэтому лучше о нем забыть. А что касается совета присматривать за вами, мисс Молли, то готова поручиться за ваше безупречное поведение. Мы с мамой прекрасно знаем, что последнее, на что вы решитесь, это вести себя неблагоразумно. А теперь давайте поговорим о чем-нибудь другом. Я, собственно, пришла вам сказать, что маленький сынишка Ханны Брэнд обварился кипятком, а его сестра пришла попросить старых тряпок.
Всегда добрая к бедным, миссис Гибсон немедленно поднялась и отправилась исполнять просьбу, а Синтия спокойно повернулась к Молли:
— Умоляю, больше никогда не упоминай обо мне и мистере Престоне, ни с мамой, ни с кем-то еще. Никогда! У меня на то есть веская причина. Больше ни слова!
В этот момент вернулась миссис Гибсон, и Молли так и осталась в неведении о причине столь острого недовольства подруги, но время, когда ей предстояло все узнать, приближалось.
Глава 42
Гроза разражается
Осень прошла сквозь все свои стадии: уборка золотого урожая; прогулки по убранной стерне; набеги на орешник в поисках спелых орехов; освобождение яблоневых садов от румяного груза под радостные крики наблюдающих детей, — и вот, наконец, в сопровождении коротких прозрачных дней, яркая разноцветная листва. В природе царила тишина, нарушаемая лишь редкими выстрелами да шумом крыльев вспархивающих с поля куропаток.
После неудачного визита мисс Браунинг в доме Гибсонов ощущалось напряжение. Синтия мысленно держала всех и каждого на расстоянии вытянутой руки, особенно избегая бесед с Молли. Миссис Гибсон, все еще обиженная на мисс Браунинг за обвинение в ненадлежащем присмотре за падчерицей, избрала тактику крайне утомительного наблюдения за бедной девушкой: «Где ты была? Кого видела? От кого это письмо? Почему так долго не возвращалась, хотя собиралась только…» — как будто Молли действительно была замечена в неподобающем общении. Она отвечала на все вопросы с простым откровением абсолютной невинности, но любопытство (хотя она понимала его мотив и знала, что дело не в подозрении, а все делается для того, чтобы миссис Гибсон могла сказать, что хорошо следит за падчерицей) невыразимо обижало. Очень часто Молли предпочитала остаться дома, чем сообщить, куда собирается отправиться, даже если не имела конкретных намерений, а всего лишь хотела погулять и насладиться торжественной красотой увядающей природы. Это время стало для нее очень тяжелым: жизненная энергия иссякла, оставив от многих радостей лишь пустые оболочки. В девятнадцать лет ей казалось, что юность прошла! Синтия неуловимым образом изменилась: возможно, эта перемена могла повлиять и на отношение к ней далекого Роджера. По сравнению с отстранением подруги мачеха казалась почти доброй. Конечно, миссис Гибсон докучала постоянным наблюдением, но зато во всем остальном оставалась прежней. И все-таки сама Синтия выглядела встревоженной и озабоченной, хотя и не делилась переживаниями с Молли. В наивной добродетели бедная девушка винила себя в излишней чувствительности относительно манер Синтии: «Если мне тяжело выносить отсутствие Роджера и постоянную тревогу о нем, то каково ей?»
Однажды мистер Гибсон появился в гостиной бодрым и оживленным.
— Молли, где Синтия?
— Ушла по каким-то делам.
— Жаль. Но ничего. Как можно скорее надень шляпу и плащ. Я взял у Симпсона коляску: хотел вас прокатить. Места хватило бы для вас с Синтией, а теперь тебе придется возвращаться домой в одиночестве. Довезу до Барфорд-роуд: там сойдешь и обратно пойдешь пешком. В Бродхерст не повезу: могу задержаться надолго. Ну как, согласна?
Миссис Гибсон в комнате не было. Возможно, ее не было и дома, однако Молли это обстоятельство ничуть не беспокоило. Главное, что рядом отец. Уже через пару минут она сидела возле него в плаще и шляпе; задняя скамейка была поднята, и легкая тележка весело катилась, подпрыгивая на мощеных улицах.
— Ух как здорово! — воскликнула Молли после особенно ощутимого толчка.
— Для молодых, но не для старых, — ворчливо возразил мистер Гибсон. — Мои кости ощущают приближение ревматизма, так что предпочел бы ездить по щебню.