— Это предательство по отношению к прекрасному пейзажу и чудесному чистому воздуху, папа! Только я тебе не верю.
— Спасибо. Раз ты так любезна, пожалуй, высажу у подножия вот этого холма. Уже проехали указатель второй мили от Холлингфорда.
— О, позволь подняться на вершину! Знаю, что оттуда видна голубая гряда холмов Молверн, а среди лесов стоит Дорример-холл. Лошадь немного отдохнет, а потом я сразу сойду.
Они заехали на вершину холма и просто молча посидели, наслаждаясь великолепным пейзажем: посреди одетых в золото лесов — старинный кирпичный дом с кривыми трубами, обращенный к зеленой лужайке и тихому озеру, а за ним, вдалеке, холмы Молверн.
— Ну, теперь спрыгивай, девочка, и скорее беги домой, пока не стемнело. Тропинка через Кростон-Хит намного короче дороги, по которой мы ехали.
Чтобы добраться до Кростон-Хит, Молли пришлось пройти по узкому темному проулку с редкими старыми хижинами по обе стороны, потом пробежать через небольшой лесок, по дощатому мостику переправиться через ручей и подняться на противоположной стороне по высеченным в земле ступеням. В конце этого пути открывался Кростон-Хит — просторная долина, по краям застроенная домами работников, которую пересекала короткая тропинка в Холлингфорд.
Самой пустынной частью пути оказалась первая: проулок, лес, маленький мост и подъем по земляным ступеням, — но Молли нисколько не боялась, напротив, радостно шагала по проулку под низко нависшими ветками вязов, откуда время от времени падали крупные желтые листья, и вдыхала полной грудью чистый осенний воздух. Она уже подходила к последнему дому, когда услышала испуганный крик. Это малыш споткнулся и упал. Молли склонилась, подняла ребенка, прижала к груди и по грубым каменным ступеням понесла к хижине, решив, что это его дом. Им навстречу выбежала испуганная женщина с полным фартуком поздних слив. Увидев ее, малыш протянул ручонки, и женщина, тут же высыпав фрукты под ноги, схватила его, принялась утешать, а заодно и благодарить Молли, причем называла ее по имени. Девушка очень удивилась и спросила, откуда та ее знает, и женщина ответила, что до замужества работала служанкой у миссис Гуденаф, так что не могла не узнать дочку доктора Гибсона.
После короткой беседы Молли продолжила путь, время от времени останавливаясь, чтобы собрать букет из особенно ярких листьев. Войдя в лес и следуя изгибам тропинки, она вдруг услышала чей-то возглас и, остановившись, оглянулась. Среди янтарной и алой листвы сияли блестящей зеленью пышные падубы. Если здесь кто-то прятался, то только за этими кустами, поэтому Молли сошла с тропы и по бурым зарослям папоротника к подлеска направилась в сторону падубов. Там стояли мистер Престон и Синтия. Он крепко сжимал ее руки, и оба выглядели так, словно, услышав шорох шагов, прервали бурный разговор.
Пару мгновений все трое молчали, потом Синтия попросила:
— О, Молли! Иди скорее сюда и рассуди нас!
С презрительным выражением лица мистер Престон медленно выпустил руки Синтии. Он тоже выглядел очень взволнованным. Молли подошла и, пристально глядя на джентльмена, бесстрашно взяла подругу за руку. Тот не смог выдержать взгляда и обратился к Синтии:
— Тема нашего разговора не допускает присутствия третьих лиц. Поскольку мисс Гибсон претендует на ваше общество, вынужден просить назначить другое место и время для продолжения беседы.
— Если Синтия захочет, я уйду, — проговорила Молли.
— Нет-нет, останься: хочу, чтобы ты все услышала, — жалею, что не рассказала раньше.
— Иными словами, жалеете, что не рассказали о нашей помолвке, о том, что давным-давно пообещали стать моей женой. Прошу не забывать, что это вы взяли с меня обещание сохранить все в тайне, а не я с вас!
— Я не верю ему, Синтия! Только не плачь!
— Синтия, — проговорил мистер Престон с неожиданной нежностью, — умоляю, не уходите в гневе и обиде. Даже не представляете, как я страдаю! — Он шагнул к девушке и попытался взять за руку, утешить, но она в страхе отпрянула и разрыдалась еще отчаяннее. Присутствие Молли оказалось настолько желанной защитой, что Синтия позволила себе не сдерживать чувств.
— Уходите! — воскликнула Молли. — Разве не видите, что ваше присутствие терзает и без того измученную душу?
Но мистер Престон даже не пошевелился: будто и не услышал слов, не сводил глаз с Синтии.
— Да уйдите же наконец! — гневно воскликнула Молли. — Если действительно хотите, чтобы она успокоилась. Неужели не ясно, что слезы из-за вас?