Молли молчала. Синтия была во многом права, но далеко не во всем. Молли по-прежнему искренне любила подругу и переживала из-за создавшегося положения куда сильнее, чем сама Синтия. Сознавала она и то, что во время разговора с мистером Престоном испытала немало боли и унижения — больше, чем могла вынести. Крупные слезы подступили к глазам и потекли по щекам.
— Ах, до чего же я жестока! — воскликнула Синтия. — Как я посмела упрекать тебя! Все это ведь правда, и я заслужила презрение.
— Ты не упрекала! — возразила Молли, попытавшись улыбнуться. Возможно, и я поступила бы точно так же.
— Нет, ты бы так не поступила никогда, потому что совсем по-другому устроена.
Глава 45
Откровения
Всю оставшуюся часть дня Молли пребывала в дурном настроении и плохо себя чувствовала. Необходимость что-то скрывать оказалась для нее настолько необычным, не испытанным прежде грузом, что угнетала морально и физически.
Этот кошмар никак не удавалось стряхнуть. Так хотелось все забыть, и все же любое мелкое происшествие заставляло заново вспоминать каждое слово. На следующий день с утренней почтой принесли несколько писем. Одно из них, адресованное Синтии, пришло от Роджера. Молли ничего не получила, и ей оставалось лишь наблюдать, как подруга с задумчивой грустью читает заветные строчки. Ей казалось, что Синтия не имеет права читать искренние признания Роджера, пока не поставит точку в отношениях с мистером Престоном и откроет ему истинное положение дел. И все же, как всегда, та смущалась и краснела от слов восхищения и любви.
— Ну наконец-то! Именно этого я и ждала! — вдруг раздался ликующий возглас миссис Гибсон, только что отложившей адресованное мужу письмо.
Повернувшись к дочери, она пояснила:
— Послание от мистера Киркпатрика, дорогая. Он просит тебя приехать к ним и помочь подбодрить Хелен. Бедная девочка! Боюсь, она очень нездорова, но мы не могли пригласить ее сюда, не потревожив дорогого папу. Он не может обойтись без приемной. И я была готова отказаться от гардеробной, там невозможно устроить бедняжку с достаточным комфортом. В письме Каркпатрику я рассказала, как ты переживаешь из-за Хелен, и как хотела бы ей помочь (уверена, что так и есть). Теперь они ждут тебя в гости.
Глаза Синтии сверкнули.
— Поехала бы с радостью! Но как же ты, Молли?
— Успеешь собраться к вечернему дилижансу? — осведомился мистер Гибсон. — Удивительно, но после двадцати лет практики в Холлингфорде меня впервые вызвали в Лондон на завтрашний консилиум. Боюсь, леди Камнор чувствует себя хуже.
— Что ты говоришь? Бедная дорогая графиня! Какой это шок для меня! Хорошо, что успела позавтракать, а то кусок не полез бы в горло, — проговорила миссис Гибсон.
— Нет-нет, ничего страшного не произошло: всего лишь стало немного хуже, — но это вполне может означать, что скоро наступит заметное улучшение. Не вкладывай в мои слова иного смысла, кроме буквального.
— Ну слава богу! Как насчет твоих туалетов, Синтия?
— Все в порядке, мама, спасибо. Буду готова к четырем часам. Молли, поможешь собраться? Хотела с тобой поговорить кое о чем, — попросила Синтия, испытывая некую неловкость.
Девушки удалились, и едва закрылась за ними дверь, Синтия сказала:
— Какое облегчение оказаться как можно дальше от этого человека. Только не подумай, что я рада тебя покинуть. Вовсе нет.