— Бедная Бетти! — вздохнула Молли.
— Бедная старушка! Надеюсь, урок пойдет ей на пользу, — вздохнула в ответ миссис Гибсон. — Жаль только, что Мария еще не служила у нас, когда жители графства начали приезжать с визитами.
Миссис Гибсон чрезвычайно радовалась обилию визитов «жителей графства». Ее супруг пользовался глубоким уважением, поэтому хозяйки особняков и поместий, приглашавшие его к своим родственникам, приезжая в Холлингфорд за покупками, считали необходимым засвидетельствовать почтение новой миссис Гибсон. Благодаря этим визитам значительно понизился уровень домашнего комфорта мистера Гибсона. Оказалось, что проносить горячие, аппетитно пахнущие блюда из кухни в столовую в то время, когда могли явиться с визитом благородные особы с носами особой тонкости, признак дурного тона. Еще более неловким оказался инцидент, случившийся оттого, что неуклюжая Бетти слишком поспешно открыла входную дверь в ответ на звонок важного лакея, для чего пришлось поставить корзину с грязной посудой на пути леди. К тому же обитавшие в доме молодые люди имели скверную привычку выходить из столовой спокойно, однако в холле давать волю смеху и шуткам, не обращая внимания на тех, кто там находится в этот момент. В качестве средства против всех неприятностей миссис Гибсон предложила обедать позже. Мужу она заявила, что ленч можно подавать ученикам в приемной. Элегантная холодная еда для нее и Молли не наполнит дом запахами, а для него она всегда будет иметь в запасе что-нибудь вкусное и деликатное. Доктор согласился крайне неохотно, поскольку приходилось менять привычки всей жизни, а с обедом в шесть часов вечера он никак не мог наладить график посещений больных.
— Не заботься о деликатесах, дорогая: хлеб с сыром составляет мой основной рацион, как это было раньше.
— Ничего не хочу слышать! Я не могу позволить сыру переступить порог кухни, — возразила жена.
— В таком случае готов есть там, — не стал спорить доктор. — Кухня находится рядом с конюшней, так что смогу сразу перекусить, не теряя времени.
— Право, мистер Гибсон, поразительно, насколько ваша внешность и манеры не соответствуют вкусам. Леди Камнор всегда говорила, что вы истинный джентльмен.
Потом уволилась кухарка, тоже старая, хотя и не такая, как Бетти. Идея поздних обедов ей не понравилась. К тому же, будучи прихожанкой методистской церкви, по религиозным убеждениям она не захотела готовить требуемые миссис Гибсон французские блюда, заявив, что это пища язычников. Совесть и вера не позволяли ей готовить свинину, печь жирные пироги с требухой: лучше уж уволиться. Таким образом, кухарка последовала за Бетти, и мистеру Гибсону пришлось удовлетворять здоровый английский аппетит дурно приготовленным омлетом, тефтелями, волованами, миндальными бисквитами и безвкусным сухим печеньем: порой он даже не мог понять, что именно ест.
Перед свадьбой он принял решение уступать в мелочах, но оставаться твердым в главном, однако разногласия по любому поводу возникали ежедневно и раздражали больше, чем если бы касались каких-то существенных вопросов. Молли знала о настроении отца по выражению лица не хуже алфавита, а вот его жена — нет. Не отличаясь проницательностью, если от настроения другого человека не зависело ее благополучие, она так и не поняла, как страдал супруг от ежедневных мелких уступок ее воле и прихотям. Мистер Гибсон никогда не позволял себе даже мысленно придавать разочарованию словесную форму, то и дело напоминая себе о достоинствах жены и утешаясь надеждой, что время сгладит противоречия. К тому же его выбило из колеи решение двоюродного деда мистера Кокса, который прежде не вспоминал о рыжеволосом внучатом племяннике, а тут неожиданно вызвал его после серьезного приступа болезни и назначил наследником при условии, что молодой человек останется при нем до конца жизни. Это произошло почти сразу после возвращения молодоженов из свадебного путешествия, и доктор не раз спрашивал себя, какого черта старик Бенсон не принял решение раньше и не избавил его дом от опасного присутствия молодого влюбленного. Надо отдать должное мистеру Коксу: в последнем разговоре с доктором в качестве ученика он стеснительно и неуверенно заметил, что, возможно, новые обстоятельства, в которых он оказался, могли бы изменить его мнение относительно…
— Нет! — поспешил возразить мистер Гибсон. — Вы оба еще слишком молоды, чтобы разобраться в собственных чувствах. Но даже если бы моя дочь оказалась настолько глупой, чтобы влюбиться, то ей бы никогда и в голову не пришло ожидать смерти старика, чтобы строить свое счастье. Думаю, в конце концов, он лишит вас наследства, и тогда окажетесь в еще худшем положении, чем прежде. Нет! Уезжайте и забудьте всю эту глупость. А когда забудете, можете нас навестить!
Мистер Кокс удалился, мысленно поклявшись в вечной верности своей любви, а мистеру Гибсону не осталось ничего иного, кроме как неохотно исполнить данное одному фермеру-джентльмену обещание принять на освободившееся место младшего сына мистера Грина. Ему предстояло занять последнее место в череде учеников, и он был на год моложе Молли. Мистер Гибсон надеялся, что ситуация с влюбленностью больше не повторится.
Глава 16
Жена дома
Среди наносивших визиты «жителей графства», как называла их миссис Гибсон, отметились и оба молодых мистера Хемли. Сам сквайр, как и планировал, поздравил доктора во время его посещения Хемли-холла, однако графиня, не имея возможности по состоянию здоровья нанести визит лично, но желая проявить внимание к супруге мистера Гибсона, а заодно узнать, как Молли ладит с мачехой, отправила сыновей в Холлингфорд с визитными карточками и извинениями. Молодые люди явились в заново обставленную гостиную свежими и разгоряченными ездой. Первым вошел Осборн — как всегда, элегантный, с прекрасными манерами, — а следом за ним Роджер, похожий на сильного, жизнерадостного, умного сельского жителя. Одетая для приема посетителей миссис Гибсон произвела то самое впечатление, на какое рассчитывала: очень хорошенькой женщины не первой молодости, но с такими приятными манерами и таким нежным голосом, что гости быстро забывали о ее возрасте. Поскольку мачеха не терпела вокруг себя ничего немодного или безвкусного: это оскорбляло ее взгляд, — пришлось с вниманием относиться к одежде, прическе, перчаткам и обуви Молли. Миссис Гибсон даже попыталась с помощью розмариновых умываний и особого крема осветлить ее кожу, однако Молли то ли забывала, то ли просто не хотела этим заниматься, а мачеха не считала возможным каждый вечер приходить в спальню падчерицы и принуждать. И все же девушка заметно похорошела даже на критический взгляд Осборна. Роджер, однако, пытался по внешности и выражению лица понять, счастлива она или нет: на этот счет матушка дала ему особое поручение.
Осборн и миссис Гибсон начали беседу по общепринятому образцу тех случаев, когда молодой джентльмен наносит визит замужней даме средних лет. Разговор зашел о постановках Шекспира и музыкальных новинках, причем сразу возникло соперничество в знании событий лондонской светской жизни. Во время пауз в своем общении с Роджером Молли слышала отрывки их диалога. Ее герой открывался в совершенно новом образе — не литературном, поэтическом, романтичном или критическом, а наполненном знаниями о новейших театральных и оперных постановках. Миссис Гибсон ему явно проигрывала, поскольку говорила с чужих слов и повторяла то, что услышала в Тауэрс-парке, а Осборн частенько сбегал из Кембриджа, чтобы посмотреть и послушать то одно, то другое чудо сезона. Однако миссис Гибсон обладала смелостью в создании фактов и особым искусством подбора слов и составления фраз таким образом, что казалось, будто мнения, на самом деле представлявшие собой лишь цитаты, были сформированы на основе личного опыта и наблюдения. Например, обсуждая манеру исполнения знаменитой итальянской певицы, она спросила:
— Вы заметили, что всякий раз, прежде чем взять высокую ноту, она поднимает плечи и сжимает руки?
Следовал естественный вывод, что сама миссис Гибсон заметила этот характерный прием. Молли слушала разговор с немалым удивлением, поскольку хорошо знала, где и как мачеха провела последний год, однако, в конце концов, решила, что, должно быть, что-то неправильно поняла, поскольку то и дело отвечала на вопросы и замечания Роджера. Сейчас Осборн казался совсем не тем человеком, которого она видела в Хемли-холле в обществе матушки.
Роджер заметил, что она часто смотрит на брата, и спросил:
— Вам кажется, что Осборн выглядит нездоровым?
— Нет-нет, дело не в этом.