Столь же легко истолковываются частые случаи, когда мать путает имена своих дочерей, сыновей или зятьев.
11) Вот хороший пример такой упорной подмены имен; я позаимствовал его у господина Й. Г., который сделал это наблюдение во время пребывания в санатории:
«Однажды за обедом (в санатории) у меня был малоинтересный и вполне условный по тону разговор с соседкой по столу, и в ходе разговора я употребил фразу особой приветливости. Довольно пожилая старая дева не могла не заметить, что обычно я не веду себя с нею столь любезно и даже галантно; в этом ответе содержалось не только некоторое сожаление, но и звучал явный упрек в адрес молодой дамы, к которой, как мы оба знали, я питал нежные чувства. Разумеется, я сразу все понял. В ходе дальнейшей беседы соседка неоднократно указывала мне, к моему великому смущению, что я назвал ее именем той молодой дамы, каковую она вполне справедливо сочла своей более удачливой соперницей».
12) Вот сообщение об «ошибке», которая проистекала из серьезной подоплеки; я воспроизвожу рассказ очевидца, принимавшего непосредственное участие в событии. Дама гуляла по улицам со своим мужем и двумя незнакомцами. Одним из этих двух «незнакомцев» был ее близкий друг, но о том никто не знал и не должен был узнать. Спутники проводили супружескую пару до дверей их дома. В ожидании, пока прислуга откроет дверь, все стали прощаться. Дама поклонилась первому незнакомцу, протянула руку и произнесла несколько вежливых слов. Затем взяла под руку своего тайного любовника, повернулась к мужу и стала прощаться с ним. Тот опешил, но приподнял шляпу и сказал с преувеличенной вежливостью: «Всего хорошего, сударыня!» Дама в испуге выпустила руку любовника и до появления прислуги успела воскликнуть: «Боже мой! Какая глупость!» Ее муж был из тех женатых мужчин, которые мнят супружескую измену явлением за гранью возможного. Посему не удивительно, что некие внутренние шоры помешали ему заметить истину, скрывавшуюся за этой ошибкой.
13) Привожу ошибку одного из моих пациентов: тот факт, что она была повторена, чтобы выразить противоположный смысл, делает ее особенно поучительной. После длительной внутренней борьбы сверхосторожный юноша дошел до того, что сделал предложение руки и сердца девушке, которая давно была влюблена в него, как и он в нее. Он проводил свою невесту до дома, попрощался с нею и в настроении величайшего счастья сел в трамвай и попросил у кондукторши два билета. Приблизительно через полгода состоялась свадьба, но юноша все никак не мог приспособиться к своему супружескому счастью. Он задавался вопросом, правильно ли поступил, женившись; скучал по прежним отношениям с друзьями и находил всевозможные недостатки у родителей жены. Однажды вечером он забрал молодую жену из ее родительского дома, сел с нею в трамвай – и довольствовался тем, что попросил всего один билет.
14) Каким образом вытесненное желание может удовлетворяться посредством «ошибки», наглядно показывает пример из работы Мэдера (1908). Коллега, у которого был свободный от обязанностей день, хотел насладиться отдыхом без помех; но вдруг выяснилось, что его ждут в гости в Люцерне. После долгих раздумий он решил все-таки поехать. По дороге из Цюриха в Арт-Гольдау он проводил время за чтением ежедневных газет. На последней станции он пересел в другой поезд и продолжил чтение. В итоге кондуктор сообщил ему, что он перепутал поезда – сел на тот, который шел обратно в Цюрих, хотя у него был билет до Люцерна.
15) Схожая, пусть и не полностью успешная попытка отыскать выражение для вытесненного желания при помощи того же механизма ошибок описана доктором В. Тауском (1917) в очерке под названием «Путешествие в неверном направлении»:
«Я приехал в Вену в отпуск с фронта. Старый пациент услышал, что я в городе, и пригласил меня навестить его, так как он болел и лежал в постели. Я выполнил его просьбу и провел с ним два часа. Когда я уходил, больной спросил, сколько он мне должен. “Я здесь в отпуске и не практикую нынче, так что расценивайте, пожалуйста, мой визит как дружескую услугу”. Пациент мешкал, чувствуя, несомненно, что не имеет права требовать от меня профессиональных услуг в форме безвозмездного проявления дружбы. Но в конце концов он принял мой ответ и выразил уважительное мнение, продиктованное, полагаю, удовольствием от экономии средств, что как психоаналитик я поступаю безусловно верно. Спустя мгновение-другое я и сам засомневался в искренности своего великодушия и, полный сомнений, едва ли объяснимых более чем одним способом, сел в трамвай маршрута X. После короткого пути предстояло пересесть на маршрут Y. Ожидая на остановке для пересадки, я вычеркнул из памяти неполученный гонорар и стал размышлять о симптомах болезни моего пациента. Тем временем подошел трамвай, которого я ждал, и я было сел в него, однако на следующей остановке мне пришлось выйти: сам того не заметив, я случайно сел снова на трамвай X вместо трамвая Y и поехал в том же направлении, откуда недавно прибыл, – т. е. в направлении моего пациента, с которого не захотел брать плату. Мое бессознательное явно было с этим несогласно».
16) Моя собственная память однажды выкинула трюк, очень похожий на тот, который описывался выше, в примере 14. Я пообещал своему строгому старшему брату, что летом нанесу ему долгожданный визит на английский морской курорт, и обязался, так как времени было в обрез, добираться кратчайшим путем, нигде не задерживаясь. Уточнил, правда, могу ли я остановиться на день в Голландии, но брат заявил, что с этим можно повременить до моего возвращения. Итак, я отправился из Мюнхена через Кельн в Роттердам и Хук-ван-Холланд[190], откуда в полночь отходило судно в Харвич. В Кельне предстояла пересадка; я вышел из поезда и стал высматривать роттердамский экспресс, но того нигде не было видно. Я спрашивал разных железнодорожных чинов, меня посылали с одной платформы на другую, постепенно я впал в состояние преувеличенного отчаяния и вскоре понял, что за время этих бесплодных поисков пропустил, должно быть, назначенное время. Когда это подтвердилось, я решил заночевать в Кельне. Среди других соображений в пользу такого выбора был мотив сыновней почтительности, поскольку, согласно старинному семейному преданию, мои предки когда-то бежали из этого города во времена преследований евреев. Однако я отказался от этого плана и уехал другим поездом в Роттердам, куда прибыл поздно ночью, а затем вынужденно провел целый день в Голландии. В тот день исполнилось мое давнее желание: мне довелось увидеть великолепные картины Рембрандта в Гааге и в амстердамском Рейксмузеуме[191]. Только на следующее утро, уже когда ехал в поезде по Англии, я припомнил свои вчерашние впечатления, и мне вдруг стало ясно, что я видел большое объявление на вокзале в Кельне – в нескольких шагах от того места, где вышел из поезда, и на той же платформе, – гласившее: «Роттердам—Хук-ван-Холланд». Там меня ожидал поезд, в котором я должен был продолжить свое путешествие. Мой поступок, когда я поспешил прочь, несмотря на ясное указание направления, и мои поиски поезда по всему вокзалу можно было бы описать как непостижимую «слепоту», если только не предположить, что я, вопреки заявлению моего брата, все-таки решил про себя восхититься Рембрандтом сейчас, а не на обратном пути. Все остальное – хорошо разыгранная досада и возникновение «осознанного» намерения переночевать в Кельне – было лишь уловкой, призванной скрыть от меня истинное решение до тех пор, пока оно не будет полностью выполнено.
17) На основании личного опыта Й. Штерке (1916) рассказывает о сходной «шутке памяти» с целью исполнения подавленного желания.
«Однажды мне предстояло читать лекцию с показом картинок[192] на диапозитивах в сельской местности. Срок отложили на неделю. Я ответил утвердительно на просьбу об отсрочке и записал новую дату в свой блокнот. Меня радовало, что ехать надо во второй половине дня, ибо так появлялось время навестить знакомого писателя, который жил по соседству. Однако, к моему сожалению, свободного дня для этого не нашлось, и с некоторой неохотой я отказался от идеи визита.
Наступил день лекции, и я в величайшей спешке отправился на вокзал с ящиком диапозитивов. Пришлось взять такси, чтобы успеть на поезд. (Со мной часто бывает так, что я долго откладываю дела, и потом приходится брать такси, если я хочу куда-то успеть.) Когда я добрался до места назначения, то был слегка удивлен тем, что на станции меня никто не встречал (хотя обычно это принято в сельской местности). Мне вдруг пришло в голову, что лекцию отложили на неделю, а я совершил бесплодное путешествие в исходно назначенный день. Прокляв собственную забывчивость, я стал прикидывать, не вернуться ли домой ближайшим поездом. Однако быстро сообразил, что теперь у меня появилась прекрасная возможность нанести визит знакомому. Уже в пути я осознал, что подавленное желание получить достаточно времени для такого визита вполне объясняет все случившееся. Тяжелый ящик с диапозитивами и спешное отбытие на вокзал – отличная маскировка для сокрытия бессознательного намерения».
Описанную здесь группу ошибок могут счесть мало распространенной и не особенно важной. Однако напрашивается вопрос, нет ли у нас оснований рассматривать с той же точки зрения ошибочные – и более значимые по своим последствиям – суждения людей в жизни и науке. Быть может, лишь избранные и наиболее уравновешенные умы способны уберечь картину воспринятой ими внешней действительности от искажений, которым она подвергается в психической индивидуальности воспринимающего.
Глава XI
Комбинированные оплошности
Два из приведенных в предыдущей главе примеров – моя ошибка с Медичи, перенесенными мною в Венецию, и ошибка молодого человека, добившегося, несмотря на запрет, возможности поговорить по телефону со своей возлюбленной, – описаны, признаться, неточно и при более тщательном рассмотрении оказываются комбинацией из забвения и ошибки. Я проиллюстрирую данную комбинацию нагляднее на других примерах.
1) Один мой друг рассказал следующий случай. Несколько лет тому назад он согласился быть избранным в члены комитета одного литературного общества, предполагая, что общество поможет ему добиться постановки его драмы, и регулярно, хоть и без особого интереса, принимал участие в заседаниях, происходивших каждую пятницу. Несколько месяцев тому назад он получил обещание, что его пьеса будет поставлена, и с тех пор начал регулярно забывать о заседаниях этого общества. Когда он прочел мою книгу о подобных явлениях, то устыдился своей забывчивости и стал упрекать себя – мол, поступает некрасиво теперь, когда перестал нуждаться в этих людях. Он решил в следующую пятницу непременно не позабыть о собрании. Все время он вспоминал об этом намерении, пока наконец его не выполнил. Но когда он пришел в помещение общества, то, к своему удивлению, нашел двери закрытыми, поскольку заседание уже завершилось. Он ошибся днем, настала уже суббота!
2) Следующий пример сочетает симптоматическое действие с припрятыванием предметов; до меня пример дошел окольными путями, но источник его вполне достоверен.
Одна дама ехала в Рим со своим шурином, знаменитым художником. Живущие в Риме немцы горячо чествовали художника и между прочим поднесли ему в подарок античную золотую медаль. Дама была недовольна тем, что ее шурин недостаточно оценил эту красивую вещицу. Когда прибыла ее сестра, она вернулась домой и, раскладывая свои вещи, заметила, что неизвестно каким образом прихватила с собой эту медаль. Она тотчас же написала шурину и уведомила того, что на следующий день отошлет увезенную медаль обратно в Рим. Однако на следующий день медаль оказалась так искусно запрятанной куда-то, что не было никакой возможности найти ее и отослать. Тогда дама начала смутно догадываться, что означала ее рассеянность: она желала оставить медаль у себя.
3) Бывают случаи, когда оплошности упорно повторяются, а сам метод их проявления меняется.
ebooksa